– Он и директор и учредитель.

– Ага, значит, приличные деньги вложил в эту «лошадь». Магазинчик не из бедных.

– Не из бедных. И зарплата у работников приличная. Правда, им еще от выработки проценты идут, но и без того платят достаточно. Вместе с Сычевым заправлял всеми делами Логинов Роман Юрьевич.

– Это наш жених, так?

– Не наш, а Жанночкин. Но вот по документам Логинов нигде проведен не был. Там у них одна девочка работает, Ирочка. Беленькая такая. Так вот она однажды слышала, как Афанасий с женихом ссорились. Вроде как Роман Логинов был чем-то недоволен, а Сычев ему выговаривал: «Ты сначала расплатись с теми, у кого баксы занял, а потом права качай! Мне из-за тебя тоже не хочется башкой рисковать!» Роман ничего не ответил, и больше разладов у них не замечалось. Работали оба на износ. Сотрудники даже шутили, что магазин назван в честь начальства. Больше ничего существенного выудить не удалось.

– А что сотрудникам известно о самом Романе?

– Да ничего! Знают, что женился и погиб.

– Вот тебе и доказательства невиновности вдовы, – задумчиво проговорила Василиса. – Ей убивать Романа резона не было, по документам он ведь никто, следовательно, ничего ей после смерти не обламывается. Если учесть к тому же, что и должником еще парень был.

Люся перестала намазывать себе ногти лаком, чем все это время занималась, и с удивлением уставилась на подругу.

– Откуда у тебя такие выводы?

– А я сегодня сама с Сычевым разговаривала.

– Не поняла, – опешила Люся. – Еще раз, помедленнее.

Василиса пересказала подруге все, что с ней приключилось сегодня днем. Люся на некоторое время задумалась, попыталась разложить мысли по полочкам, но у нее это слабо получалось.

– Если вдова ни при чем, тогда вообще какая-то фигня получается. Кому надо было избавляться от Романа? Сычеву его смерть невыгодна – теперь долги Логинова повисли на нем. Жанне тоже – теперь она осталась без нехилых средств к существованию. Какой-никакой был бы он муж, но снабжал ее лучше, чем родители. А может, Роман нашел убийц Сибияровой, и они решили его приструнить, чтобы не сболтнул лишнего. Хороший свидетель – это, как известно, свидетель мертвый.

– Может, так оно и есть, – уклончиво ответила Василиса. – Как бы там ни было, надо искать бабенку, которая погналась за Сычевым.

Она достала аккуратно свернутый листочек и протянула Люсе. Подруга некоторое время смотрела на цифры, потом подняла глаза на соратницу и беспомощно заморгала:

– Ты в самом деле не знаешь, что за машина?

Василиса насторожилась, а потом с такой силой мотнула головой, что негустые фрикадельки из волос запрыгали на затылке.

– Это же Пашкин номер. Номер машины твоего сына, – тихо, но доходчиво втолковывала Люся. – Помнишь, он меня встречал на вокзале, когда я к маме ездила? Он тогда еще триста раз повторил: «Номер запомнить легко: Л-Людмила, потом три, два, один и В О – Василиса Олеговна», то есть ты. Он у тебя машин не менял?

– Нет, – хлопала белесыми ресницами Василиса. – Я не помню номера его машины. Да я и не знала никогда… Но цвет того «жигуленка» был в точности такой же, как у Пашки. Это что же?.. Мой сын?..

– Совсем сдурела! – замахала на нее Люся руками. – Ты подумай, Пашка приезжает на работу на машине, так? Ставит ее у ментовки, так? Естественно, никакой сигнализации нет и в помине, точно? А преступник сейчас психологически грамотный пошел, знает, что в таком месте «Жигули» меньше всего будут караулить, а уж вскрыть чужую машину – им пара пустяков. Вот они ее и взяли на время у твоего отпрыска. Очень, кстати, мудрый ход – Пашка раньше восьми все равно домой не соберется. Понятно?

– Понятно. И что делать?

Люся наконец закончила маникюр и теперь ходила по комнатам, размахивая тощими руками с растопыренными пальцами.

– Завтра мы заставим Пашку присобачить на свою машину сигнализацию. «Жигуленок» ведь может еще угонщикам понадобиться.