одиночку совершаю то, что им, профессионалам, оказалось не по плечу.

Нахожу Мравинова, выслеживаю до укрытия и передаю тепленьким им в руки.

Я осознала, что делаю, когда уже засовывала в сумку молоток – он так и лежал в прихожей на тумбочке.

Во что я оделась? Нормально. Куртка, кроссовки, очки не забыла. Полный вперед.

План действий был предельно прост. Засяду в кафе напротив того магазинчика, где покупала салфетки, и буду караулить.

Через час от напряженного вглядывания в лица у меня начали болеть глаза. Я очень боялась его пропустить. С официанткой я рассчиталась заранее.

Просидев еще полчаса, я начала терять утренний задор. И тут раздался телефонный звонок.

– Алло? – вяло ответила я.

– Юля. Это Владимир. Добрый день. – Елки-палки, подпрыгнула я. Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу.

– Добрый день, – как можно беспечнее ответила я.

– Не скучаете? – Ах ты, гнусный провокатор.

– Скучаю, а как же. Тоскливо сидеть в четырех стенах. – Мой ответ ему явно понравился.

– Ничего. Это ненадолго. К тому же мы где-то через часик уже подъедем.

– Отлично, – проявила я долю здорового энтузиазма.

Уже через секунду я неслась к дому, теряя на ходу тапки.

В коттедж я влетела через двадцать минут. Еще три ушло на переодевание. А через полчаса я сидела с вышиванием на диване.

Когда на пороге появилась тройка богатырей, дыхание мое восстановилось, и я являла собой картину полнейшего умиротворения.

Народ был хмур, особенно мрачно выглядел Собинов.

– Мойте руки, кормить вас буду.

Они уселись за стол.

– Ну как, есть что-нибудь новенькое?

– Нет, – отрезал Владимир Кириллович.

– А что вы сегодня делали? – продолжала я, накрывая на стол.

– Работали.

– Мравинова искали? – начала я злиться.

– Да.

Ах ты, гадкая ледяная глыба. В этот момент я как раз наливала ему тарелку супа. Рука сама потянулась к солонке. Бухнув ему столовую ложку с горкой, я цинично перемешала и поставила на стол.

Другие получили нормальные порции.

Прислонясь спиной к плите и скрестив на груди руки, я ласково глядела на подносящего ложку ко рту Собинова. Через секунду его глаза буквально выскочили из орбит.

– Что это? – придушенно спросил он.

– Что? – кратко спросила я.

– Вот, – показал он на тарелку.

– Суп.

– Я понимаю, что суп. Что вы туда насыпали?

– Что?

– Кириллыч, ты чего? – обалдели Игорь с Сережей. – Суп объеденье.

Посмотрев на них, на меня, он сделал пару глотков супа и сказал:

– Сегодня мы получили досье на всех членов шайки. Имена, фамилии, судимости, полный список подвигов, за что и кем разыскиваются. Проверили все отели. Собрали полный список частных пансионов и риелтерских контор, занимающихся сдачей жилья в аренду. Сейчас пообедаем и наметим следующий этап.

Я молча взяла у него тарелку, вылила содержимое в раковину и налила ему нормального супа. Съев пару ложек, он довольно заулыбался и сказал:

– Ну вот, другое дело. Я уж испугался, что вы за нас взялись. Знаете, что-то вроде синдрома Екатерины Медичи.

– Вот и не расслабляйтесь, – пошутила я.

На самом деле жизнь со мной не сахар. Девушка я импульсивная и взбалмошная. А привычка быть самой себе хозяйкой и главой семьи лишила меня того минимального благоговения перед мужчиной, которое свойственно большинству российских женщин.

Короче, относиться к себе, как к штатной поварихе, я им не позволю. А будут пытаться, останутся без ужина.

Все мои мысли тут же проступили на лице, глаза решительно сузились, подбородок выехал вперед, губы сжались.

Мужчины, бросив на меня пару робких взглядов, до конца обеда были заискивающе любезны.

То ли боялись быть отравленными, то ли поварешка в моих руках внушала некоторые опасения.

После обеда все трое поднялись наверх и заперлись в комнате Собинова, которая служила им одновременно складом оборудования и кабинетом, и всегда была заперта в их отсутствие.

Игорь с Сергеем спали в другой комнате, но там ничего интересного не было.

Больше никаких событий в этот день не случилось. Мужчин я видела еще минут двадцать, когда они спустились поужинать. Остаток вечера они провели у себя взаперти.

Я позвонила Васе, спросила о самочувствии и наврала с три короба про Лугано. Спать я легла раньше всех.

Проснувшись поутру, я сразу прислушалась. Тишина. Неужто опять все разбежались? Накинув халат, я провела рекогносцировку.

Нету! Никогошеньки.

Стрелой полетела собираться. Позавтракаю в городе. Неизвестно еще, сколько мне придется сидеть в кафе. Проверив молоток, деньги и мобильник, я выскользнула из дома.

Поскольку мне никто о своих планах не сообщал, записок не оставлял, я сочла, что и мои обязательства перед Собиновым и Ко могут быть пересмотрены.

Да, я обещала никуда не выходить, но, во-первых, это было давно, а во-вторых, я женщина, могла и передумать.

Дойдя до заветного места, я снова уселась в кафе. На этот раз не ограничившись чашкой кофе, заказала салат и маленькие сосиски чичит с копченостями и гарниром. Не спеша поглощая пищу, смотрела на улицу.

Первый час не принес ничего. Я решила сменить место дислокации и переместилась в кафе чуть ниже по улице. Там я заказала десерт и просидела еще полтора часа. Далее я переместилась в кафе напротив. И заказала вино с сыром. В каждом кафе я рассчитывалась при получении заказа, чтобы быстро уйти в случае чего.

Надежда увидеть Мравинова таяла, как снег под солнцем. Еда уже не лезла в горло.

Утешало только одно, меня никто не искал и не проверял.

На пике моих тоскливых размышлений я увидела его, голубчика. Евгения Викторовича Мравинова собственной персоной. Теперь я точно была уверена, это он. С бородой, в очках, но он. Позабыв от счастья, что он – доведенный до отчаяния убийца, способный на все, я вылетела на улицу и припустила за ним.

Он, как обычно, шел быстро, упруго, но на этот раз еще и успевал поглядывать на витрины.

От сосредоточенности на объекте слежки я то и дело натыкалась на кого-нибудь из прохожих. К вечеру точно вся в синяках буду. Мы шли, не сворачивая, под горку, и я уже набрала приличную скорость, когда Мравинов вдруг резко остановился и, повернувшись ко мне лицом, застыл на месте.

Не превратиться в соляной столб от неожиданности и шока мне не дали мои хорошо разогнавшиеся ноги. Спасибо им, потом куплю для них что-нибудь хорошенькое.