самостоятельно, прибегли к помощи мимопроходящего аборигена. Оказалось, предмет нашего вожделения находился всего в десяти шагах от нас на соседней улице.

Залов здесь было четыре. Внимательно осмотрев афишу, мы выбрали какую-то двухсерийную мелодраму. За новинками киноиндустрии я не слежу, но на афише были лица знакомых европейских актеров. Вспоминать их имена сил уже не было. Мозги окончательно отказались от сотрудничества.

Итак, войдя в зал, мы с трудом дождались, пока погасят свет. Закрыли глаза и мирно уснули. На грани сознания я слышала, как что-то громыхает в зале. Наверное, идет война, подумала я, устраиваясь поудобнее, и снова уплыла в мир сновидений.

Мне явно что-то снилось, но когда я резко открыла глаза, почувствовав, как кто-то легко прикасается к моему плечу, все образы тут же бесследно испарились.

В зале, кроме меня и все еще мирно спящего Ползунова, никого не было. Надо мной склонилась работница кинотеатра и что-то ласково говорила. Наверное, предлагала покинуть зал. У меня возникло сильное желание дать ей денег, чтобы она оставила нас в покое еще часа на четыре. Но подобное поведение в европейской стране было явно неприемлемым. И так наши «новые русские» своей азиатчиной ужасают мир на всех дорогих курортах.

Я растолкала соседа и извинилась, как могла, перед несколько растерянной фрау, или кто тут у них. И мы, как две больные гусеницы, только что спрыснутые купоросом, выползли на улицу. Немного постояв на солнышке и поморгав сонными глазами, мы окончательно пришли в себя.

– Ну как ты? – благодушно спросил Василий.

– Знаешь, значительно лучше. Хотя еще один сеанс был бы кстати.

– А может, нам зарулить в другой кинотеатр?

– По-моему это будет перебором, – решила я. – Парочка, регулярно спящая в кинотеатрах, может вызвать нездоровый интерес у полиции.

– Да уж, от бандитов бегать было легче. – Дружно вздохнув, мы отправились скитаться дальше.

Когда мы поужинали, время уже приближалось к восьми. Решив не удаляться от площади, мы сидели на террасе ресторана, пили красное вино и дегустировали местные сорта сыра.

– Что будем делать, когда получим документы? – поинтересовалась я.

– Сразу на вокзал, и ходу.

– То есть как? Зачем? А спать? Я думала, мы в гостиницу отправимся.

– Юль, мы проторчали здесь почти сутки. Крайне опасно оставаться дальше. Не дергайся. Далеко не поедем. Часов за пять всю Швейцарию пересечь можно. А мы только город сменим, так что ночевать будешь в гостинице. Согласись, лучше еще два часа потерпеть, чем потом снова бегать, как зайцы, по всей Европе.

Я согласилась со справедливостью его замечаний и запаслась терпением еще часов на пять.

Наконец, ровно в восемь мы расплатились, встали и пошли к собору. Слева от входа нас уже ждал совершенно лысый человек в очках, белой куртке и белых джинсах. Сильно загорелое лицо его создавало ощущение негатива, когда смотришь на фотопленку и понимаешь, что после печати все будет наоборот.

Василий велел мне остановиться шагах в десяти от колоритной личности. Минут десять они шептались, потом, не торопясь, как старые приятели, двинулись в сторону ближайшего бара. Я стояла как дура и не знала, что делать. Никаких сигналов мне не подавали. Решив, что стоять посреди площади глупо, я подошла к столикам соседнего с баром кафе и села на улице, заказав кофе моментально появившейся официантке. Я сидела и размышляла о любви мужиков к важному надуванию щек и игре в шпионов. Вот зачем, спрашивается, он меня здесь бросил? Чтобы я не видела «связного», чушь, я его видела. Чтобы я не знала, что они делают или о чем говорят? Тоже чушь, я и так знаю. Может, не хочет при мне расплачиваться? Так это полный бред. Боялся меня скомпрометировать? Без комментариев. Так зачем же сие проявление таинственности? А для того, чтобы придать себе значимости, мол, сиди тихо, это мужские дела, тебе не понять.

Ладно, хочешь поиграть в шпионов, на здоровье, только не пожалей, мстительно подумала я.

Минут через пятнадцать вышел лысый и не спеша пошел к вокзалу. Мой олигарх все не появлялся. Надеюсь, его не пристукнули? Да нет, тогда бы и меня заодно ликвидировали.

Минут через пять появился Василий. Встал перед баром и заозирался по сторонам. Ага! Вспомнил! На лице его появилось беспокойство, решительным шагом он двинулся к собору. Он обошел собор, заглядывая во все щели и закутки, и снова оказался у входа. Подумав немного, вошел внутрь. Оставив на столике деньги, я отправилась за ним. Попав под сумеречные своды собора, я не сразу разглядела его корпулентную фигуру. Ползунов шарил между скамьями. Интересно, что он там искал, мое бездыханное тело? Обежав все помещение, он растерянно остановился, глядя перед собой невидящими глазами.

На лице Василия была написана нешуточная паника. Тогда я сочла, что достаточно его помучила, и, обойдя сзади, подергала за рукав.

– А-а! – подпрыгнул он от неожиданности. – Фу, как напугала! Где ты была? Я уже с ума схожу!

Как приятно, однако, давненько уже мужики не теряли из-за меня голову. А заодно и в шпионов поиграли, ехидно подумала я.

– Я здесь сидела посреди площади, где ты меня и оставил.

– Ты что, быть не может! Я же всю площадь осмотрел и тебя точно не видел.

– Ну уж не знаю, Вась, то ли у тебя зрение плохое, то ли я такая незаметная.

– Все, больше от меня ни на шаг!

– Слушаюсь! – отрапортовала я. Ну вот, теперь сам будет следить, чтобы я была рядом. А то бегай за ним, карауль, как последняя идиотка. – Теперь на вокзал?

– На вокзал, – отрезал шеф, взял меня крепко за руку, и мы пошли.

Ближайший поезд шел до Люцерна, два с половиной часа в пути. Расплатившись за билеты, мы пошли на платформу. Поезд уже стоял.

Выбрав в полупустом вагоне место поукромнее, мы дождались отхода поезда и достали документы.

– Откуда у них наши фотографии? – удивилась я, взглянув в паспорт и увидев там собственное лицо. Только в паспорте я почему-то была огненно-рыжая.

– Люди, к которым я обратился, веников не вяжут. В Париже на паспорт фотографировалась?

– Да.

– Ну вот. И все, хватит дурацких вопросов. Лучше думай, что с волосами делать будешь, да и глаза у тебя в паспорте голубые, а в жизни?

– Зеленые.

– Вот, вот. Соображай.

– За меня не волнуйся, завтра будет тебе рыжая лахудра с голубыми глазами. А у тебя как?

– У меня вот.

И он показал мне документы. На одной фотографии Василий Никанорович красовался с пышными усами, любопытно, сколько такие отращивать? Я взглянула на соседа и чуть не заорала от неожиданности.

Ползунов был с усами!

– Как это ты? – обалдело поинтересовалась я.

– Что, испугал?

– Есть немного.

– Усы мне передали вместе с паспортом.

На второй фотке красовалась крупная мадам с пышной шевелюрой, густыми бровями и в очках.

– Придется тебе парик покупать, никуда не денешься, – констатировала я.

В Люцерн мы прибыли около полуночи. И я жутко волновалась, как бы нам не остаться ночевать на улице. Сил совершенно не было.

Мы вышли на привокзальную площадь. Немногочисленные наши попутчики устремились к родным очагам. Туристов среди них не было.

– Что будем делать? – спросила я, стоя на пустой, освещенной желтым электрическим светом площади. Кругом не было ни души. Добропорядочные бюргеры, похоже, уже отошли ко сну. Оглядевшись, мы решили,