Синдерс ответил пристальным взглядом.

— Не стоит глядеть на меня с таким осуждением, Роджер. Я потерял сына на «Принце Уэльском»[345], мой брат умер от голода на Бирманской дороге, так что не надо этого дешевого лицемерия. Тем не менее я считаю, что она красотка.

— Что ж, в известном смысле это проявление терпимости, — пробормотал Кросс, снова перенеся внимание на Данросса и девушку.

— Вы воевали в Европе, а?

— Моя война, Эдвард, не кончится никогда. — Кросс улыбнулся: ему понравилось, как прозвучала эта фраза. — Вторая мировая — уже древняя история. Я сочувствую вашим утратам, но теперь Япония не враг, она — наш союзник, единственный настоящий союзник в Азии.

Они прождали целых полчаса. По губам Кроссу так ничего прочитать и не удалось.

— Должно быть, она и есть Грессерхофф, — сделал вывод Синдерс.

Кросс кивнул.

— Тогда пойдем? За рыбой и жареной картошкой? Нет смысла ждать.

Они вышли. Агенты Эс-ай — англичанин и китаец — остались и терпеливо ждали. Подслушать разговор они не могли и просто сидели, завидуя Данроссу, как и многие другие в этом зале. Из-за того, что он — Тайбань, и того, что он с Рико.

— Gehen Sie? (Вы едете?) — спросила она по-немецки.

— В Японию, Рико-сан? О да, — ответил он на том же языке, — через две недели. Мы принимаем новый супербалкер у «Тода шиппинг». Вы говорили вчера с Хиро Тода?

— Да-да, имела честь. Фамилия Тода широко известна в Японии. До Реставрации[346] и упразднения самурайского сословия моя семья состояла в услужении у Тода.

— Ваша семья принадлежала к самураям?

— Да, но незнатного рода. Я… я не упоминала о моей семье. Это дела давно минувших дней. Не хотелось бы, чтобы он знал об этом.

— Как угодно, — пожал плечами Данросс, хотя его любопытство было задето. — Хиро Тода — человек интересный, — добавил он, чтобы разговорить её.

— Тода-сама[347] — очень мудрый человек, очень сильный, очень известный. — Официант принес салат, и, когда он ушел, Рико заметила: — «Струанз» тоже хорошо знают в Японии.

— Да будет вам!

— О да. Мы помним про принца Ёси.

— А-а. Я не думал, что вы знаете.

В 1854 году, когда Перри[348] вынудил сёгуна Ёсимицу Торанага открыть Японию для торговли, Карга отправилась из Гонконга на север, а следом за ней — её отец и враг Тайлер Брок. Благодаря ей «Струанз» первыми купили в Японии землю для фактории и первыми после долгого перерыва открыли там торговлю. В течение многих лет она неоднократно приезжала в Японию и сделала её краеугольным камнем политики «Струанз».

В те первые годы она познакомилась с молодым принцем Ёси, состоявшим в родстве с императором и сёгуном, без разрешения которого в Японии нельзя было сделать ничего. По её предложению и с её помощью принц отправился на одном из клиперов «Струанз» в Англию, чтобы познакомиться с Британской империей. Вернулся он через несколько лет на другом судне «Струанз», и в том самом году некоторые феодалы-даймё, которым было ненавистно вторжение иностранцев, восстали против сёгуна, чья семья — Торанага — безраздельно правила Японией в течение двух с половиной столетий начиная с великого полководца Ёси Торанага. Восстание даймё завершилось успехом, власть вернули императору, но в стране царила междоусобица.

— Если бы не принц Ёси, который стал одним из главных министров императора, — она невольно перешла на английский, — Япония до сих пор испытывала бы потрясения, раздираемая гражданской войной.

— Почему вы так считаете? — Ему хотелось, чтобы она говорила и говорила: было так приятно слушать её ритмичную речь.

— Без его помощи император не добился бы успеха, не отменил бы сёгунат, феодальные законы, даймё, весь класс самураев и не заставил бы их принять современную конституцию. Именно принц Ёси примирил даймё, а потом пригласил в Японию английских экспертов, чтобы те помогли нам создать военный флот, банки и государственный аппарат, помогли стать частью современного мира. — Легкая тень мелькнула по её лицу. — Мой отец много рассказывал о тех временах, тайбань, ведь ещё и ста лет не прошло. Переход от правления самураев к демократии не мог быть бескровным. Но император подписал указ прекратить распрю, поэтому кровопролитию наступил конец, и все даймё и самураи медленно и мучительно стали входить в новую жизнь. — Она поиграла бокалом, наблюдая за пузырьками. — Тода были владетелями Идзу и Сагами, где сейчас расположена Иокогама. Они владели верфями в течение столетий. Для них и для их союзников — Касиги — не составило труда войти в эту современную эпоху. Для нас же… — Она остановилась. — О, но вы уже все это знаете, приношу свои извинения.

— Только про принца Ёси. Что же случилось с вашей семьей?

— Мой прадед стал очень мелким служащим у принца Ёси. Его послали в Нагасаки, где моя семья и жила с тех пор. Ему было очень непросто не иметь при себе два меча. Мой дед тоже был служащим, как и отец, только очень незначительным. — Она подняла на него взгляд и улыбнулась. — Слишком хорошее вино. У меня от него язык развязался.

— Ну что вы, совсем нет, — возразил он и, почувствовав, что за ними наблюдают, добавил на родном языке Рико: — Давайте какое-то время поговорим по-японски.

— Сочту за честь, тайбань-сан.

Потом, когда принесли кофе, он поинтересовался:

— Куда мне перевести деньги, что я вам должен Рико-сан?

— Было бы замечательно получить от вас до отъезда банковский чек или банковский вексель. — Это она сказала по-английски, потому что таких слов в японском нет.

— Я пришлю его вам в понедельник утром. Сумма составляет десять тысяч шестьсот двадцать пять фунтов, ещё восемь с половиной тысяч фунтов будут выплачены в январе и столько же в следующем году. — Он понимал, что Рико слишком хорошо воспитана, чтобы спросить напрямую. Заметив промелькнувшее по её лицу облегчение, он остался доволен своим решением выплатить ей бонус, равный двухгодичному жалованью АМГ: одна информация о нефти более чем стоила того. — Его доставят в одиннадцать часов. Вас устроит вексель на предъявителя? — Данросс снова произнес это слово по- английски.

— Как вам будет угодно. Не хочу доставлять лишние хлопоты.

Данросс обратил внимание, что теперь она говорит медленно и отчетливо, чтобы ему легче было понять.

— Куда вы планируете ехать дальше?

— Думаю, в понедельник я поеду в Японию, а потом… потом не знаю. Возможно, обратно в Швейцарию, хотя на самом деле нет резона возвращаться. Родственников там у меня не осталось, дом мы снимали, и сад не мой. С его смертью моя жизнь под фамилией Грессерхофф кончилась. Думаю, теперь я снова буду Рико Андзин. Карма есть карма.

— Да, — согласился Данросс, — карма есть карма. — Он сунул руку в карман и достал пакет в нарядной обертке. — Это вам подарок от Благородного Дома в благодарность за хлопоты и такое утомительное путешествие.

— О… О, благодарю вас, но для меня это была только честь, и я выполнила поручение мужа с удовольствием. — Она поклонилась. — Благодарю вас. Можно я открою его сейчас?

— Лучше чуть позже. Там лишь незатейливая нефритовая подвеска, но в коробочке лежит также конверт, который мне велел передать вам ваш муж. Он не предназначен для чужих глаз.

— Ах. Понимаю. Конечно. — Она снова отвесила поклон. — Прошу простить мою непонятливость, я так виновата перед вами.

— Какая непонятливость, что вы? Одна красота, — улыбнулся в ответ Данросс.