— Какие хлопоты, мистер Бартлетт? Обычно здесь мы и забираем своих пассажиров. — Горнт улыбнулся про себя, подумав про Орланду и остальных гостей, которые перебывали за эти годы на его круизной моторной яхте и за которыми он приходил к пристани в Коулуне.

Он умело отвел яхту задним ходом подальше от коулунского дока рядом с «Голден ферриз», где волны грозно бились о пирс. Потом дал «малый вперед», переложил руль вправо, чтобы выйти на рейд, и лег курсом на запад.

Изящная, элегантная, сверкающая, семидесяти футов[308] в длину, яхта была легка в управлении, как быстроходный катер. Они стояли на мостике, стеклянные ограждения которого были открыты к корме; над головой поскрипывал на ветру туго натянутый тент, а сзади поднимался бурун. Горнт был одет как моряк, в легкий бушлат, а на лихо заломленной фуражке красовалась эмблема Яхтенного клуба. Ему шёл этот наряд и аккуратно подстриженная, черная с проседью борода. Он слегка покачивался вместе с яхтой и ощущал себя в своей стихии.

Наблюдавший за ним Бартлетт тоже чувствовал себя естественно в теннисных туфлях и шерстяной спортивной рубашке. Орланда стояла рядом, и он чувствовал её, хотя они и не касались друг друга. Поверх темного вечернего брючного костюма она накинула шаль, чтобы не озябнуть на сыром ветру, и стояла, чуть покачиваясь, с развевающимися волосами. Без каблуков она казалась совсем крошечной.

Бартлетт оглянулся: за простором гавани остались паромы, джонки, пароходы и серая громада ядерного авианосца, с залитыми светом палубами и гордо реющим флагом. Из аэропорта Кай-Так в ночное небо с ревом взлетал реактивный лайнер, а на подходе к Коулуну кружили в своих высотных эшелонах, ожидая посадки, другие.

Отсюда не было видно ни аэропорта, ни его самолёта, но Бартлетт знал, где стоит его «Янки-2». Сегодня днем он побывал в Кай-Так с разрешением из полиции, чтобы проверить самолёт и привезти кое- какие документы и продукты.

Орланда напомнила о себе легким прикосновением, и Бартлетт посмотрел на неё. Она улыбнулась, и от её улыбки стало тепло.

— Здорово, правда?

Она счастливо кивнула. Ответа не требовалось. И оба это понимали.

— Да, здорово, — подтвердил Горнт, думая, что Бартлетт говорит с ним, и повернулся к нему.

— Здорово идти в вечернем море и управлять собственным кораблем. Наш курс лежит на запад, потом почти прямо на юг вокруг Гонконга — примерно три четверти часа пути. — Он поманил державшегося неподалеку капитана, молчаливого гибкого шанхайца в аккуратных белых накрахмаленных брюках из парусины.

— Шей-шей, — поблагодарил тот, вставая за руль. Горнт указал на корму, где стояли столик и кресла.

— Присядем? — Он взглянул на Орланду. — Прекрасно выглядишь, детка.

— Спасибо.

— Тебе не холодно?

— О нет, Квиллан, спасибо.

Снизу поднялся стюард в ливрее. Он нес поднос с горячими и холодными канапе. В ведерке со льдом охлаждалась открытая бутылка белого вина. Четыре бокала, две банки американского пива и прохладительные напитки.

— Что вам предложить, мистер Бартлетт? — спросил Горнт. — Вот «фраскати», но я слышал, вы предпочитаете ледяное пиво из банки?

— Сегодня вечером «фраскати», а пиво потом, если можно.

— Орланда?

— Вина, пожалуйста, Квиллан, — спокойно проговорила она, зная, что ему известны её предпочтения. «Сегодня нужно быть очень мудрой, — думала она, — очень сильной и очень мудрой».

Она сразу же согласилась на предложение Горнта, потому что ей нравились вечерние прогулки по воде, и ресторан был её любимый, хотя она предпочла бы остаться одна с Линком Бартлеттом. Но было ясно, что это… «Нет, — поправила она себя. — Это не был приказ, это была просьба. Квиллан на моей стороне. Цель у нас одна: Линк. О как мне хорошо с Линком!»

Глянув на него, она увидела, что американец наблюдает за Горнтом. Сердце встрепенулось. Вспомнился бой мапо а тапо[309], который она видела в Испании, куда однажды взял её с собой Горнт. «Да, эти мужчины сегодня как два матадора. Я знаю, что Квиллан по- прежнему желает меня, что бы он ни говорил». Справившись с возбуждением, она улыбнулась ему в ответ.

— Мне лучше вина.

На полутемную палубу падал неяркий интимный свет. Стюард наполнил бокалы, сухое вино оказалось, как всегда, очень хорошим, тонким и соблазнительным. Бартлетт открыл прихваченную с собой полетную сумку.

— Старинный американский обычай — приносить подарок, когда первый раз приходишь к кому-то домой, а это, как я понимаю, дом. — И он поставил на стол бутылку вина.

— О, это так любезно с… — Горнт осекся. Он осторожно взял в руки бутылку и стал разглядывать. Потом встал и посмотрел на неё при свете лампочки нактоуза. Затем снова сел. — Это не подарок, мистер Бартлетт, это заключенное в бутылку волшебство. Я глазам своим не поверил. — Это был «Шато Марго», один из величайших кларетов premier cru[310] из Медока в провинции Бордо. — У меня никогда не было урожая сорок девятого года. Тот год был просто мечта для кларета. Спасибо. Спасибо большое.

— Орланда сказала, что вам больше нравится красное, чем белое, но я подумал, что мы, наверное, сможем заказать рыбу. — И он небрежно поставил рядом с первой бутылкой вторую.

Горнт уставился на неё. «Шато О-Брион». В удачные годы красное «Шато О-Брион» не уступало всем великим винам Медока, однако белое — сухое, с тонким вкусом, малоизвестное, потому что встречалось крайне редко, — считалось одним из самых лучших среди великих сортов белого бордо. Урожая 1955 года.

Горнт перевел дух.

— Вы так разбираетесь в винах, мистер Бартлетт, а пьете пиво?

— Мне нравится пиво под пасту, мистер Горнт, и пиво перед ланчем. А вино — с едой. — Бартлетт ухмыльнулся. — Приходите во вторник, выпьем пиво под пасту, а потом «фраскати», или «вердиккио», или умбрийское «касале» с… с чем?

— С пиккатой?

— Прекрасно, — согласился Бартлетт, которому хотелось лишь пиккаты, приготовленной Орландой. — Это мне нравится больше всего. — Все внимание он сосредоточил на Горнте и на Орланду даже не взглянул, но знал: она понимает, что имеется в виду. «Я правильно сделал, что испытал её».

«Ну, хорошо ли ты провел время? — спросила она, позвонив ему тем утром в небольшой отель на Саннинг-роуд. — Надеюсь, да, Линк, дорогой».

Другая девушка была красива, но не возбуждала в нем ничего, кроме похоти, так что никакого особого удовольствия он не получил, о чем и сказал Орланде.

«О, это я виновата. Мы сделали неправильный выбор, — огорчилась та. — Сегодня вечером мы поужинаем и попытаем счастья где-нибудь ещё».

Бартлетт невольно улыбнулся и посмотрел на неё. От морского бриза Орланда стала ещё краше. Потом он заметил, что за ними наблюдает Горнт.

— А рыбу мы сегодня есть будем?

— О да. Орланда, ты рассказывала мистеру Бартлетту о Боляочжоу?

— Нет, Квиллан, только, что мы приглашены на морскую прогулку.

— Хорошо. Это будет, конечно, не банкет, но морепродукты там отличные, мистер Бартлетт. Вы…

— А почему бы вам не называть меня Линком и не позволить мне называть вас Квилланом? Это «мистер» грозит мне несварением желудка.

Они все рассмеялись.