должна за ребенком смотреть, а мальчишка тянулся… Даже когда они общались, все как-то не так получалось… Димка отцу однажды рассказал про девочку, в которую влюбился. Он так за ней бегал, а она на него ну никакого внимания не обращала, такая вредина! Я вместе с Димкой тогда так переживала, ну, думаю, какого фига ей надо, так мучается мальчишка, а Леонид… Он когда узнал, так хохотал… И потом шуточки отпускал какие-то дебильные! Гос-поди! Ну почему я все это позволяла?! Почему не долбанула этого папашу по башке какой-нибудь разделочной доской, ради чего терпела-то? Все думала, что парню нужен отец! Какая же дура-то была – да такого отца надо было придушить, причем на глазах у Димки!
– С ума сошла! – одернул ее Семенов. – Придушить надо было, но не при Димке… Ничего… все наладится.
На следующий день Ксения позвонила на работу Лидочке и без предисловий поинтересовалась:
– Лид, ты еще там английский не раздумала учить?
– Не раздумала, – жевала в трубку та, вероятно, у нее случился непредвиденный обед. – А ты чего, репетитора нашла?
– Нашла. У тебя деньги есть?
– Есть. А чего – много берет? Дорого?
– Не знаю, сколько берет, но платить будем дорого. Он классный специалист. Если будешь хорошей ученицей, он тебя и испанскому выучит.
– Он? Что ли мужик будет преподавать? – насторожилась Лида.
– Мужчина. Ну я тебе потом все подробно расскажу. Ты сегодня сильно на работе не задерживайся, пойдем знакомиться.
Работа у Лидочки заканчивалась в шесть, но в половине пятого она уже стояла в прихожей Ксении и придирчиво разглядывала себя в зеркало.
– Ксень, а платье не слишком длинное? Может, мне покороче надеть? А то длина какая-то старушечья…
– Нормальная длина. Чего ты опять располнела-то? Ты ж худела!
– Дык… Майкл же уехал… А я ему… верность храню, – привела весомый довод подруга. – А чего, тот преподаватель – красавец? Мне опять похудеть надо?
Ксения серьезно взглянула на Лиду и серьезно предупредила:
– Лидка, он замечательный мужик. Он чудесный. И он инвалид. Лидка, если ты, не дай бог, хоть чем- нибудь вздумаешь его обидеть… И не крути перед ним хвостом, я тебя знаю, тебе бы только мужику глазки построить. Помни – ты идешь учить английский, чтобы потом без ошибок говорить Майклу ай лав ю, понятно?! И сними этот красный бант с шеи, ты ж не кошка!
Интерес к зеркалу у Лидочки угас. Она стянула бант и повесила его на вешалку.
– Ладно, веди меня к педагогу. Можешь представить меня просто: послушница женского монастыря.
– Ага! – передразнила ее Ксения и продолжила: – Ищет послушника из мужского. Батюшкам старше восьмидесяти и евнухам просьба не беспокоиться… Иди уже, послушница!
Возле двери Римы Ксения заволновалась. Она вдруг вспомнила, что в прошлый раз Семенов открывал дверь своим ключом, а теперь им должен будет открыть сам хозяин. А удобно ли ему будет?
– Звони давай, чего струсила? – толкнула ее в бок Лида. – Честно тебе говорю – к нему приставать не буду, я ж не дура, понимаю.
– Ну, Лидка, смотри… – предупредила Ксения и нажала на звонок.
Рима открыл им на удивление быстро. Увидев старую знакомую, он восхищенно развел руками:
– Надо же – женщина и человек слова! Сказала, что приведет, и привела! Ксюша, вы молодец! Проходите и знакомьте меня со своей прекрасной подругой.
Прекрасная подруга засмущалась, покраснела и робкой первоклассницей, опустив глаза, вплыла в прихожую.
– Меня… кхк… меня Лидой зовут… У меня… Я к английскому предрасположена… – представилась Лида, не дожидаясь Ксении, и по-партийному протянула руку для пожатия.
Рима очень серьезно тряхнул даме руку и чуть склонил голову:
– Оч-чень приятно. Оч-чень! Рим. Проходите в комнату, а мы с Ксенией немножко похозяйничаем.
Они немножко похозяйничали и очень скоро уже пили чай с конфетами и печеньем. Ксения принесла с собой черемуховый торт, но строго-настрого запретила Лиде к нему прикасаться – «Худеть будешь». Однако подруга, жеманно оттопыря мизинец, наворачивала второй кусочек и старалась на строгую Ксению глаз не поднимать.
Рима тоже жеманничал вовсю, называл гостью исключительно госпожой, но Ксения видела, как из-под густых ресниц хозяина то и дело вырываются лукавые искры.
– Ну все, простите, более есть мне не позволяет мой принцип, – красиво загнула Лидочка, умяв треть торта. – Не приступить ли нам прямо сейчас к обучению?
– Как изволите, – не дрогнув, ответил Рима. – Хотя мой принцип советует мне выкушать еще коробочку зефира.
Лидочка охотно послала подальше все принципы и приступила к зефиру. Неизвестно, сколько бы продолжалась эта чайная церемония, если бы Ксения с милейшей улыбкой не выдернула чашку прямо из рук подруги.
– Рима, вы сейчас пропьете всю тягу к знаниям, – пояснила она, удаляясь на кухню. – А уже и стемнеет скоро. У вас нет какой-нибудь книжки? Я почитаю, пока вы будете мучить язык.
