— Ну как, понятно: когда что-то нужно.

— Нет, оно означает, что человек что-то заслужил. Стало быть, я заслужил отдых.

Уолтер заметил, как трясется рука Хоксмура, а тот крепче вцепился в стакан.

— Не знаю, сэр, что на это сказать. — Он взглянул на Хоксмура, не без дружелюбия. — Вам все это скоро сниться начнет, — мягко заметил он.

— Откуда вы знаете, может, мне это уже снится? — Голос его прозвучал слишком громко, и в помещении внезапно снова воцарилась тишина.

Хоксмур опустил глаза, смутившись; это и был тот момент, которого дожидался Уолтер.

— Просто, сэр, мне кажется, что у нас никакого прогресса не видно.

— Так вам кажется?

— Так всем кажется, сэр.

Хоксмур резко взглянул на него, и в эту секунду взаимоотношения между ними переменились навсегда, пусть неуловимо.

— У нас нет фактов, — продолжал Уолтер, — и в этом наша проблема.

— Все-то вам известно, Уолтер. Про все эти факты, которых у нас нет. — Хоксмур совсем помрачнел. — Как по-вашему, два человека могут хоть что-то видеть одинаково?

— Нет, но…

— А значит, ваше дело — интерпретировать то, что они видели, интерпретировать факты. Так или нет?

Уолтер не понимал, куда клонится разговор, и решил его закончить.

— Да, сэр.

— Тем самым, факты ничего толком не означают, пока у нас нет их интерпретации?

— Верно.

— А откуда берется эта интерпретация? От вас, от меня. А мы с вами кто? — Хоксмур повысил голос. — Вы что, думаете, я не переживаю, когда у меня на глазах все разваливается? Переживаю, но не о фактах. О себе. — Прервавшись, он провел трясущимися руками по лицу. — Жарко тут, или это мне кажется? — Он вытащил платок вытереть со лба пот, а потом, не дождавшись от Уолтера ответа, добавил: — Я его найду.

Потом, позже, он услышал свой голос:

— Я ведь вам про записную книжку рассказывал? — Но ему удалось остановиться, и он, бормоча извинения, еще раз пошел к стойке; ждавшие там три женщины обернулись и засмеялись, когда он с ними заговорил. Уолтер наблюдал за его фигурой, обливающейся потом, неуклюжей, а он сказал им, подмигнув: — Я вам кое-что покажу, такое, что вовек не забудете. Хотите посмотреть? — И они опять засмеялись.

— А что это? — спросила одна из них. — Это для нас специально? Наверно, маленькое такое.

И они захихикали, но смолкли, когда он вынул из кармана пиджака какие-то фотографии и с торжествующим видом поднес их к свету.

— Уберите его отсюда! — с отвращением закричала та же женщина. — Нечего нам тут всякие гадости совать!

Тут Хоксмур сам взглянул на то, что держал в руках, и склонился, будто в молитве. Уолтер, подойдя к нему, увидел, что это — фотографии жертв убийств.

— Давайте-ка уберем их, сэр, — тихонько сказал он. — Я вас обратно провожу.

Хоксмур, зевая, сунул снимки в карман, и Уолтер повел его домой.

Хоксмур вздрогнул, услышав, как звонит телефон на его столе. Это оказался заместитель начальника полицейского управления, желавший срочно его видеть; тем не менее, стоило ему подняться со стула, как он совершенно успокоился. По-прежнему спокойный, он поднялся на лифте на тринадцатый этаж и вошел в большой кабинет. Замначальника смотрел в окно на серый дождь; такими и будут твои вечные муки, подумалось Хоксмуру, — смотреть в окно, вечно, скорбно. Но фигура быстро обернулась.

— Простите меня, Ник.

— Простить вас? За что? — В лице Хоксмура читалось смятение.

— Простите, что вот так вызываю. — С этими словами он сел, прочистил горло. — Как движется расследование, Ник? Удалось вам к нему подобраться? — Зазвонил телефон, но он, не обращая внимания, ждал от Хоксмура ответа. Потом, в затянувшейся тишине, добавил: — Знаете, Ник, нет уверенности, что мы продвигаемся.

— У меня есть. Всему свое время, сэр. — Хоксмур стоял, вытянув руки по бокам, едва ли не по стойке «смирно».

— Но у нас же никакой свежей информации. Ведь ничего нового мы не выяснили — согласны? — Хоксмур отвел глаза, чтобы избежать его взгляда, и уставился в окно у себя за спиной. — У меня есть для вас кое-что другое, не совсем по вашей части, но…

— Вы хотите сказать, что отстраняете меня от дела?

— Не столько отстраняю, сколько перевожу на другое.

Хоксмур сделал шаг назад.

— Вы отстраняете меня от дела.

— Вы, Ник, не видите ситуацию в перспективе. Фундамент вы заложили, хорошо поработали, но мне нужно, чтобы дело выстроил кто-то другой, понимаете, камень за камнем.

— Но тела закопаны именно там, в фундаменте, — отвечал Хоксмур, — то есть фигурально выражаясь.

Замначальника слегка понизил голос:

— В последнее время о вас ходят разговоры. Люди говорят, вы сильно переутомились.

— Что же это за люди?

Всякий раз, когда он слышал это слово, ему представлялась группа теней, передвигающихся с места на место.

— Почему бы вам не взять отпуск? Перед тем как взяться за новое дело. Отдохнуть как следует.

И он поднялся, демонстративно глядя в упор на Хоксмура, который беспомощно смотрел на него в ответ.

Когда он вернулся к себе в кабинет, его дожидался Уолтер.

— Ну как оно?

— Так вы все знали.

— Не я один — все знали, сэр. Это же только вопрос времени был.

Хоксмур услышал, как вокруг него ревет огромный океан; совершенно отчетливо увидел маленькое существо, в панике машущее руками, а вокруг, словно грозовые облака, клубились волны.

— Я пытался что-то сделать… — нервно начал Уолтер.

— Я не хочу ничего слышать.

— Но вы мне не давали. Что-то должно было измениться, сэр.

— Все уже изменилось, Уолтер. — Он взял со стола папки. — И я все передаю вам. Все теперь в вашем распоряжении.

Уолтер встал, принимая папки от Хоксмура; они стояли по разные стороны стола, и пальцы их случайно соприкоснулись, когда они потянулись друг к другу.

— Извините, — сказал Уолтер, поспешно отпрянув; он имел в виду соприкосновение.

— Ничего, вы не виноваты. Это должно было произойти.

После того как Уолтер вышел из комнаты, Хоксмур остался неподвижно сидеть; весь остаток дня он пытался взглянуть на себя, словно на незнакомого человека, желая предсказать следующий шаг. Время идет, он смотрит на собственные руки и думает: интересно, узнал бы он их, лежи они на столе, отсеченные. Время идет, он слушает звук собственного дыхания: то взлет, то падение. Время идет, он вынимает из кармана монету — посмотреть, как она стерлась, переходя из рук в руки. Когда он наконец закрывает глаза, то обнаруживает, что соскальзывает вперед, и просыпается в момент падения. Но все равно продолжает падать; а день сменяется вечером, а тени вокруг Хоксмура меняются.

В конце концов он ушел из управления и отправился домой, на Грейп-стрит. Сидя в своей комнате, он включил телевизор и увидел там человека, раскладывающего пасьянс в затемненной нише. Хоксмур с