технику безопасности, прокрался вдоль стены…

– Тянуть незачем, – говорил папа. – Разве не видишь – чем дальше, тем хуже. Он же нас элементарно не уважает. Вот куплю я компьютер – сложнейшая техника, имей в виду, и не задешево, с-сволочи, – так он наверняка уже готовится, варвар, по-своему! Нет, четверть кончится – и привет, отправим по этапу.

– Как просто у тебя получается! – возражала мама. – Ты с отправкой возиться будешь, что ли? Надоело мне все это. Ничего не вижу, нигде не бываю, только твой Сева глаза мозолит. Имею я право на личную жизнь, в конце концов?

– Какая-такая «личная жизнь»? На курсах по вязанию, что ли? Зря я тебя туда пустил.

– Дурак ты, отец. А еще хочешь, чтобы сынок у тебя умный рос. Знаешь, я думаю, Сашу сначала надо врачу показать. Кстати, я уже договорилась, мне рекомендовали хорошего психиатра. Саша ничего и не поймет. Не беспокойся, этот врач денег не берет, подарим ему книжку какую-нибудь. Подождем до Нового года, вдруг мальчика в клинику придется положить?

– Вот женщины! Сама же круглые сутки ноет, спать не дает, что вся жизнь на него уходит! А тут такая возможность… Да долго ли его собрать? Варенье, колбаса сухая, тушенки побольше, печенье. Одежонку, конечно. А про его болезнь я тебе сто раз объяснял: от дури только жизнь лечит.

– Я все-таки считаю – повременим до Нового года. Может, что-нибудь изменится?

– Значит, так, мать. Все уже договорено. Ты же знаешь: ответное письмо пришло, там готовятся принять нашего умельца. Ему голову быстро подлечат, сделают из парня настоящего мужика, ручаюсь.

– Такого, как ты, что ли?

Мимо носа пролетел окурок. После чего родители захлопнули рамы…

Вот тебе и суббота! Вместо того чтобы отдыхать по-людски, они какой-то зверский сюрприз мне готовят! Отец явно собрался меня в колонию засадить, а мать присматривает коечку в сумасшедшем доме! Просто жуть.

Короче, домой идти было нельзя.

Пригнувшись, я добежал до торца здания, а там, привычно озираясь, марш-броском к остановке. Куда теперь? К Алексу бесполезно: его мамаша вместе с моей на курсах вязания личную жизнь ведет. Вернуться обратно к подъезду и поселиться у Мерецкой, прямо над головами у родителей? В этом случае моя мама окажется права: мне надо делать операцию на мозгах… А больше идти некуда, список друзей иссяк. Есть еще Шурик в Москве, но до него не добраться. Милиция назад завернет, и будет новая статья – попытка к бегству…

Неужели они меня действительно хотят в тюрягу определить? За что?! Что я такого сделал?! Я, конечно, понимаю – всегда найдется за что, но все-таки… Эх, родители, что с вами сделали поганые вещи! Всего за два месяца упорядочили. И теперь, оказывается, я лишний вам стал. Вот такой абзац…

Куда же податься, куда?

В голове вдруг – словно щелкнуло. У меня новый кореш объявился, как это я забыл? У него, пожалуй, вполне можно пересидеть до вечера. Помнится, он так горячо приглашал к себе в гости, что…

…прочувствованно сказал:

– Решив прийти ко мне, ты выбрал наилучшую схему поведения. Если хочешь, оставайся у меня хоть до понедельника. Изучай аппаратуру, пока у тебя восприятие свежее.

Саша сидел в гостях у Хлумова и кушал. Хозяин угощал его цейлонским чаем и китайской тушенкой, проницательно усмотрев в глазах гостя голодный блеск. На эти выходные Хлумов остался один: папа пребывал в заграничной командировке, а мама вчера улетела в Адлер немного позагорать, собираясь вернуться в понедельник прямо на работу. Родители вполне доверяли Хлумову – и квартиру, и все, что в квартире, и вообще.

– Ну, там видно будет, – по-светски небрежно ответил Саша. Но в душе ужасно обрадовался. Совершенно неожиданно он нашел желанное убежище, да еще какое! Причем, не понадобилось даже делать постыдное признание в том, что он сбежал из дому, и что ему просто-напросто некуда деваться. Саша объяснил Хлумову причину своего появления естественным интересом к персональному компьютеру, ведь у него в доме скоро должен появиться точно такой же. И, как выяснилось, этого было вполне достаточно. Хлумов поправил только: «Точно такой же компьютер не появится. У нас очень дорогая модель и потому редкая для нашей страны. „Белой сборки“, разумеется». «Мой папа тоже барахло покупать не станет», – почему-то обиделся Саша.

По дороге к шефу «биржи» Токарев понял: с этого неприятного визита можно поиметь кое-что не менее важное, чем просто возможность пересидеть житейскую бурю. Вдруг ему удастся выудить из хлумовского компьютера хоть какие-нибудь сведения, касающиеся Системы? В конце концов, надо с чего-то начинать поиски штаба вражеских сил! Во-вторых, Саша не наврал Хлумову: его действительно интересовал компьютер сам по себе. Полезно было заранее разведать повадки этой «сложнейшей техники, к которой поганца и подпускать-то нельзя», по выражению Токарева-старшего.

Гость наконец отвалился от стола, расправившись с деликатесами, и сытым голосом спросил:

– Ну как, много денег ты дал Жарову за бутылки?

– Петр Жаров, к сожалению, не понял нашего принципа, – погрустнел Хлумов. – Деньги – лишь средство для достижения общей цели. Кто не согласен с этим, тот не может быть с нами.

К хлумовской манере изъясняться надо было привыкнуть. После минутного обдумывания Саша догадался:

– А-а! Так вы Барабана развели, как лоха?

– Почему? Сданные бутылки были возвращены владельцу. Зачем мне их покупать? Деньги из нашей кассы предназначены совсем для другого.

Саша представил себе потного Жарова, который тащит обратно проклятую сумку – плачет, а бросить жалко. Вспомнилась известная картина «Бурлаки на Волге», и, не сдержавшись, он захихикал.

– Зря смеешься, – строго заметил Хлумов. – Деньги расходуются вовсе не на мороженое или на кино. А только на цели Всевключа.

– Какого севключа? – удивился Токарев.

– Слушай меня внимательней. Говорю по слогам: «Все-Включ», что сокращенно означает…

Хлумов не успел закончить объяснение: неожиданно из прихожей прозвучала трель соловья. Он встал и выудил ногой из-под стола роликовую доску.

– Извини, кто-то звонит в дверь. Пойду взгляну.

Оттолкнулся и, ловко виляя задом, выкатился из кухни.

Послышались голоса:

– Опять ты? Я же четыре раза втолковывал…

– Слушай, Хлумов, тебе нравится моя куртка? Бери, у меня еще есть.

– Подожди, Лена, не снимай. Я что, похож на кретина? Представь, что сделают твои родители, когда ты вернешься без части одежды? Максимум через полчаса они будут здесь…

Без сомнения, пришла Лена Печкина. Токарев тяжело поднялся и пошел культурно поприветствовать подругу детских игр. Застигнутая им сцена была достойна заголовка «Их нравы». Печка, всхлипывая, пыталась вылезти из куртки, а Хлумов деловито запихивал девочку обратно, одновременно вытесняя ее за дверь. Заметив Токарева, хозяин отошел в сторону, невозмутимо покашливая. Гостья стащила верхнюю одежду и тоже увидела Сашу.

– Токинг! – закричала она. – Как здорово, что ты здесь! Скажи ты ему, скажи! – от радости она даже захлопала в ладоши.

Саша растерялся:

– Чего сказать-то?.. Ты, это самое, Хлумов, не надо. Ее-то зачем?

– Скажи ему, чтоб куртку взял! Или пускай в долг разрешит. Я отдам, ты же меня знаешь!

– Действительно, Хлумов, – согласился Саша, – я ей в прошлом месяце диски давал. Так она даже вернуть хотела… я их, правда, ей потом подарил.

Они выжидательно посмотрели на Хлумова. Тот ответил не сразу. Будто бы прислушался к чему-то.

– Ладно, Печкина, раз Токарев за тебя поручился… Попробую поставить на завтра. Если не хочешь