– А они не видели другого выхода. Алла слишком много знала, и если бы ее знания вышли наружу…

Дело в том, что Белла Андреевна всегда очень пеклась о сыне. Когда он окончил школу, она, опасаясь, как бы ее чадо не попало в армию, взяла в банке большую ссуду. Мальчик в институт не попал, зато у него на руках оказался белый билет, который тоже стоил недешево. Все ничего бы, Кузьма бы трудился на каком-нибудь заводике и потихоньку выплачивал кредит, однако работу отыскать было не так просто, а тут еще, протрудившись в своей конторе не один десяток лет, Белла Андреевна вдруг попала-таки под сокращение. Положение было безвыходное, и в одну из недобрых ночей женщину осенило – надо шевелить мозгами!

В результате такого шевеления на свет появилось этакое, грубо выражаясь, бюро гадких услуг. То есть Белла предлагала заинтересованным лицам услуги такого рода – подстраивала некрасивые, даже опасные ситуации, подставляла того, кого ей заказывал клиент.

– Это как у Львовых? – встрепенулась Люся.

– Да, Львовы тоже ее клиенты. Там получилась вот какая история.

Остап Львов сильно поправил свое финансовое положение с подачи своего брата Андрея. Тот с его помощью отмывал большие деньги целой группировки, ну и Остапу отламывалось немало. Арина почитала деверя как кормильца и первое время перед ним чуть не черепахой на пузе ползала. Постепенно она к деньгам привыкла, и назойливые упоминания Андрея о том, что он и есть основной благодетель, стали ее раздражать. А уж когда тот прицепился, чтобы Остап уже сейчас написал завещание и в нем на первое место втиснул родного братца, оставляя жену на следующей строчке, Арина не вытерпела и обратилась к Белле, желая устроить братцу мужа козу. Так на портрете появилась дурацкая надпись о «древесной обезьяне». Ее сделала одна из горничных Львовых, которой заплатили немало, а уж во все тонкости, естественно, не посвятили. Однако портрета оказалось мало – братья какое-то время дулись друг на друга, но потом рабочая необходимость вновь свела их вместе. И тогда Андрей еще упорнее стал требовать написать завещание. Арина Николаевна прибежала к Белле со скандалом. Мол, в чем дело? Она заплатила большие деньги за то, чтобы братья поссорились, а результата ноль! И Белла снова взялась за работу. Теперь уже дельце обтяпали грубо – по-больному. Кузьма, а он был самым преданным материным помощником, сделал удачный фотомонтаж, и появились на свет снимки, на которых Остап вместе с женой брата вытворяли постельные пируэты. Но произошло непредвиденное – Андрей слишком любил свою жену и, как ни крути, брата тоже. К тому же дела у него в тот момент пошли хуже некуда, и парень сломался – сам покончил с жизнью все счеты. Вот почему ревнивая, как мавр, Арина легко простила мужу измену – она знала, что ее не было. Но опять случилось не так, как она заказывала.

– Что вы наделали? Это же преступление! – снова ворвалась она к Белле Андреевне.

Ее встретил Кузьма. Весьма сурово он осадил недовольную клиентку:

– Не ори! Мы его не душили, пушку к его виску не приставляли, на перо его не сажали! Мы тебе план показывали? Показывали. Ты одобрила? Одобрила. Никто не думал, что он слабаком окажется. А если это преступление, так уясни: ты получаешься соучастницей. Вопросы есть?

То, что она соучастница, Арина поняла чуть позже, когда ей позвонила Белла, и… на нее повесили Едякину. Конечно, Белла Андреевна с сыном уже убрали назойливую подругу, но надо было заварить кашу, которую не всякий бы расхлебал. Львова взбунтовалась, но открутиться не получилось.

– Правильно, значит, мы думали: никакой подругой Алле Титовне Арина не приходилась, – втиснула замечание Василиса.

– Конечно, нет, это Белла все придумала. Когда вы позвонили Калерии Степановне, матери Беллы, которая теперь жила вместе с ней, и начали плести ахинею про обмен с Едякиной, дамочка насторожилась. Она знала, что, во-первых, та мертва, а во-вторых, что Едякина была не настолько богата, чтобы менять квартиры, как перчатки. Срочно приняли решение дать вам сотовый телефон Львовой. Ну а самой Львовой продиктовали следующее задание – убедить вас в том, что Едякина жива и, следовательно, с мозгами у вас приключилась болезнь. Арина едет домой к матери… Между прочим, Глафира Наумовна и Николай Кондратьевич, те старички, к которым ты, маменька, наведывалась…

– У них еще соседка ядра толкает, да?

– Ага, так вот они – родные мать с отцом Арины Николаевны.

– Вот ведь бабушка артистка! А мне сказала, что ни о какой Арине она и слыхом не слыхивала!

– Ничего удивительного. Она ради родной дочери могла сказать что угодно, тем более что за это были немалые деньги уплачены.

– А с кем я по телефону разговаривала вместо Едякиной?

– Ну, это и совсем просто, скорее всего, с Беллой. Потому что Алла Титовна Едякина и в самом деле уже погибла от дружеской руки.

– Ага… Так-так… Так, значит… – начала о чем-то догадываться Василиса. – То-то она дала нам не домашний телефон, а сотовый. Ведь, если Калерия Степановна – мать Беллы и проживают они теперь вместе, значит, и телефон у них общий. А Калерии Степановне мы домой звонили, следовательно, могли бы и запомнить ее номерок, вот нам и подсунули номер сотового.

Короче, Арина устроила мини-спектакль, а потом вдруг окончательно поняла, в какую историю вляпалась. Вместо обычных гадостей Белла с сыном теперь не гнушались и откровенными преступлениями, а уж сообщницей убийц Львова быть не собиралась. Тем же вечером Арина Николаевна позвонила Белле и на повышенных тонах сообщила, что больше она в их спектаклях не участвует и вообще всю эту информацию завтра же сообщит в милиции. Она, мол, и про себя не утаит, потому что лучше отсидеть, чем постоянно висеть на крючке у таких монстров. Решение Арины было серьезным. Правда, она надеялась на то, что Ося с помощью денег не даст ей засидеться в камере. Однако Белла с Кузьмой решили несколько иначе, и женщину утром нашли мертвой.

Теперь из помощников у Беллы Андреевны, кроме сына Кузьки, остался только Тарасов. А уж того эксплуатировали вовсю. Вообще-то Белла работала в основном с Кузьмой. Но, как бы там ни было, особо рискованно подставлять родную кровинушку ей не хотелось, да и не всегда получалось обходиться своими силами, требовались и другие работники. Однако у людей имеется одна неприятная черта – им сколько ни плати, а они все равно за языком не следят, могут сдать в любую минуту. А еще хуже – начать шантажировать. Поэтому чистых, так сказать, людей с улицы Белла привлекала к работе мало, чаще случалось, что обращались к своим же бывшим клиентам. Конечно, Белла знала, на кого давить. Она никогда в жизни не позволила бы себе обратиться к Хмурцу, предводителю одной из группировок, которого она однажды выдвинула на этот пост. Нет, она заставляла на себя трудиться только таких, как Арина. Или как Тарасов.