– Ва-а-ася! – вытаращила глаза Люся. – Почитай девочке лучше про Каштанку! А про свое «горе» мне расскажешь!

Василиса крякнула и пристыженно поплелась искать книжку про тяжелую судьбину маленькой собачки.

К жениху наведались на следующий день, зато с самого утра.

По незнакомому подъезду двигались с тяжелым чувством – как бы то ни было, парню, который в медовый месяц стал вдовцом, не позавидуешь.

– Люся, – придумывала Василиса, – давай скажем ему, что мы по всему подъезду собрали… и принесли ему… соболезнования.

– А вдруг он скажет, что лучше деньгами?

Василиса примолкла: денег с собой у них не было. Только двести рублей на продукты, и то у Люси. Она еще в магазин хотела потом забежать, приспичило ей состряпать котлеты! Но если парень будет в сильном горе, придется их отдать, пусть думает, что весь подъезд скорбит вместе с ним.

Однако отдавать деньги не пришлось. Едва они позвонили, как дверь немедленно распахнулась и на пороге оказалась худая, накрашенная особа лет сорока пяти. На ней был вызывающе коротенький халатик, волосы были по-молодежному собраны в два кучерявых хвостика, однако морщинки у глаз, будь они неладны, бесстыже выдавали ее годы. Правда, сама особа считала, что этого никто не замечает. Она уперла руки в боки и агрессивно замычала:

– Ну-у-у?

– Простите, нам бы Мишу… Михаила, – очень вежливо проговорила Люся и даже сложила руки пирожком.

Это не помогло. Неизвестно отчего, особа хлопнула себя по бокам и обрадовалась:

– Нет, вы на них посмотрите! И этим Михаила! Да он что – медом намазанный?! Ведь прут и прут! Я уже замучилась говорить – нету его! Шарахается где-то ваш Михаил! Дома уже несколько дней не ночевал!

– Нам бы только… поговорить… – растерялась от такого напора Люся.

– Господи!! И на что вы рассчитывали? Вы себя-то видели? Михаила им! На себя-то посмотрите! Старые, толстые…

Василиса не могла стерпеть такой несправедливой критики. Она вообще критику в свой адрес не уважала, а тут…

– Это где вы толстых увидели, а?! Да на мне ни грамма живого веса!! А на Люсю гляньте! Люся, да расстегни ты этот пуховик!.. Вот! – Она принялась крутить подругу во все стороны. – Дюймовочка! Фигурка, как у тойтерьера!

Люся непроизвольно дернулась. И чего это ее упрямо причисляют к тойтерьерам?

– Как у карликового пуделя, – быстренько поправила она подругу. – Абрикосового.

– Да! Я и говорю, не женщина, а абрикос!.. – заносчиво выкрикивала Василиса, но при последних словах даже ее покоробило, и она зашипела Люсе: – Что-то ты с абрикосом… погорячилась…

Однако и дама не бездействовала. Она пыталась захлопнуть дверь, и только длинная ступня Василисы на пороге никак не давала той закрыться.

– Какие, к черту, абрикосы? Пудели?.. Да уберите вы лапы! Говорю – нет Мишки!

– Нет, вы не прищемляйте мне ногу… – пыхтела Василиса, налегая на дверь. – Нам надо поговорить с Михаилом. И мы не какие-то там девчонки-перестарки, как вы! Мы не собираемся парня обольщать, нам от него вовсе даже другое нужно… Ай-й-й! Ногу!! Вот зараза!

На дверь налегла и Люся. Ее вес, конечно, большой роли не сыграл, поэтому она старалась брать голосом:

– Это вы кого дверью прищемить хотите?! Вы частных детективов давите! Да мы сюда пришли, чтобы допрос устроить вашему ухарю малолетнему!

Дама неожиданно отпустила дверь, подруги ввалились в прихожую, а красавица и вовсе ехидно скривилась и противно протянула:

– А-а-а! Так во-о-о-от кто к нам пожа-а-а-аловал? Детекти-и-ивы? А не те ли детективы, которые к Геннадию Галушкину наведывались, а? Не те ли, которые всю милицию на уши поставили? Я, между прочим, мама Михаила Митюшкина – Валерия Николаевна! И сейчас позвоню в милицию и нажалуюсь!! Что опять эти бабы притащились и портят жизнь сознательным налогоплательщикам!!

Это возымело результат. Люся с Василисой поспешно одернули одежонку и сами кинулись к двери.

– Мы не те бабы, – на всякий случай крикнула Василиса, сбегая по ступенькам. – Так что можете не трудиться, не звонить…

Люся бежала следом и только пыхтела. Ну почему им так не везет с этими свидетелями?

Пристыженные и обруганные, плелись они домой.

– Вот ты мне скажи, Люся! – кипятилась Василиса. – Отчего это, как только у мужика погибает жена, так он сразу в пьянку кидается? Я понимаю, горе у парня, но что он, дома горевать не может? Куда его понесло-то?

– Ты его маму видела? С такой разве погорюешь? – шмыгнула носом Люся. – С такой только в крематории хорошо. У парня горе, а у нее ни капли сострадания в голосе.

– Ага, и мне не понравилось… Только чего ж делать? Невеста погибла, ее мать бросила мужа и нас вместе с ним – где ее искать-то? Жених пьет где-то… И как найти преступников в такой атмосфере?

– Ничего. Подождем, когда позвонит Алекс… А вообще, странно как-то этот Миша пропал… – буркнула Люся и вдруг выдала: – У меня подозрение, что сам жених невесту прикончил, а потом спрятался. И матушка