Больше она не могла говорить. У нее колотилась челюсть, ходуном ходили руки и ноги, а сердце готово было выпрыгнуть из груди от ярости.

– Ни фига себе… наколдовала… – открыла от неожиданности рот Тамара и осталась стоять посреди заснеженного сквера.

Домой Василиса еле вползла – совсем не чувствовала ног, а руки ломило от холода. В прихожую вышла Люся с красным разбухшим носом и, шмыгая им, начала стягивать с подруги сапоги.

– Эгоистка… – бормотала она себе под нос. – Сама уперлась, а я чуть с ума не сошла… Плачу тут, плачу… Куда, думаю, ее унесло? Может, думаю, ее машиной сбили или сосулькой по голове… Прямо хуже собаки – как вырвется из дома, не дозовешься. Признавайся, Снегурочка хренова, опять какого-нибудь мужика встретила?

Василиса юркнула в кухню и плюхнулась на стул ближе к батарее.

– Люся, налей чаю мне. С малиновым вареньем. Много. И Малышу.

– Малышу тоже чаю? – уточнила Люся.

– Ну нет же, Люся, – устало пробормотала Василиса. – Что ты у родителей непонятливая такая получилась? Малышу теплой каши. Есть у нас теплая овсяная каша?

Люся проворно налила чаю, плюхнула перед собакой плошку и уселась напротив подруги.

– Вася, не виляй. Рассказывай – кто он? Он что – морж? Это надо же тебя столько по улице таскать, мороз, между прочим, тридцать четыре градуса! Как его зовут?

– Тамара. Ее зовут Тамара. Такая скверная баба, – причмокнула Василиса. – Люся, я тебе про нее расскажу, но ты с нее пример не бери.

Люся фыркнула и подлила подруге еще чаю.

– И зачем ты, Васенька, с такими отвратительными бабами по морозу таскаешься? Вон все щеки отморозила. Да не дергайся, я пошутила, они у тебя от природы фиолетовые. Что там за Тамара?

Василиса хотела наказать подругу молчанием – чем ей ее щеки не нравятся? Но новости так и просились наружу.

– Вряд ли тебе будет интересно, – кривлялась она, покачивая тапком. – Я только что говорила с подругой нашей невесты. Так… немного поболтали…

Люся сморщила лоб и лихорадочно начала вспоминать: какая Ольгина подруга могла два часа морозить Василису своей болтовней. У ее дочери вообще подруг не было, она всегда предпочитала исключительно мужское общество.

– Так я не поняла – это ты со своей невесткой болтала? С Лидочкой, что ли? – пыталась догадаться Люся.

Единственная молодая женщина, с которой сейчас общалась Ольга, была Лидочка – жена Павла и невестка Василисы.

– При чем тут наша Лидочка? Я тебе про какую невесту толкую? Которая погибла! А ты про кого?

Люся нервно дернулась и принципиально убрала банку с вареньем в холодильник.

– Вообще-то, я считала, что ты Ольгу имеешь в виду! Между прочим, «наша невеста» – это как раз она!!

– Она еще не невеста! Она только желающая, – возразила Василиса и банку демонстративно вытащила обратно. – Невестой она станет, когда платье наденет свадебное, фату…

– Это большой вопрос – захочет ли Ольга в загс тащиться в фате и в свадебном платье! Она считает, что это атавизм! Я, например, тоже так думаю!

Вообще-то Люся так не считала. Она искренне верила, что дочь в самый последний момент передумает и порадует гостей белоснежным нарядом. Но это неважно.

– По-твоему, получается, если она фату не наденет, так и невестой не будет?

– Нет, будет, конечно… Но немножко не настоящей. Люся, ну почему у Ольги такие своеобразные взгляды на свадьбу? Фату она не наденет, платье покупать не собирается, она скоро скажет, что и жениха в загс не возьмет! Потому что это не современно! Одна придет…

Люся за дочь встала горой. Правда, она не знала, чем парировать, потому что и сама боялась, что Оленька в последний день откажется от свадебной церемонии или выкинет что-нибудь эдакое! Например, устроит гостям забег километра на три или соорудит застолье на верхушке заснеженной горы… Нет, кто-то из гостей, может, и доберется до праздничного стола, но точно не Люся с ее-то баяном. Мать непредсказуемой невесты каждую ночь молилась, чтобы торжество прошло традиционно – тихо, спокойно, в тесном семейном кругу, с запотевшими бутылками, с блестящими вилками и кружевными скатертями. А тут еще Василиса под ухом каркает!

– Вот что! – в обиде закинула голову Люся. – Ненастоящая тебе невеста, так можешь и не ходить на свадьбу! Я сейчас позвоню Ольге и скажу…

Звонить никому не пришлось. Ветреная дочь, будто чувствуя, что о ней говорят, сама тут же позвонила в дверь.

– Мамочка, привет! – ворвалась она в комнату, вся увешанная пакетами, и сразу наполнила дом свежим морозным запахом. – Тетечка Василиса, вы сегодня чудно выглядите, здрассте! Только смените косметику, у вас много лиловых тонов. Мам! Ну чего вы еще не одеты? Володя уже ждет. Вы что – к нам вообще не собираетесь?

Обе подруги моментально вспомнили про званый ужин, и их животы заурчали слаженным дуэтом – дамы с утра ничего не ели. Василиса вдруг засуетилась, заволновалась и стала толкать Люсю в комнату.

– Люсенька, ну иди же, одевайся! Ой, Оля, она у нас такая нерасторопная, такая медлительная, прям как барсучиха какая… Я вот уже почти одета, только причесочку сейчас поправлю, губки подкрашу…