наделить человека чуть ли не сверхъестественной силой, выносливостью и почти полным безразличием к боли. Между тем слова майора запали ему в душу. Валент не относился к контрразведчикам с какой-то особой ненавистью, но в своё время сказал, что не станет учить никого из них куар-лон-такру, в котором довольно неплохо преуспел, и вышибет дух и серьёзно покалечит каждому из них, кто попытается проникнуть в его школу тайно.

Своим ученикам он также запретил учить их, поскольку был должником военного космофлота, а потому всё, что было связано с теми людьми, которые навесили на него гири этого неправедного долга, являлось теперь для него нечистым, подпадающим под требования запрета арун-танач. Поэтому, приходя в аудиторию, чтобы прочитать очередную лекцию, он повязывал на глаза чёрную, полупрозрачную ленту, которая смазывала лица курсантов. Космос-полковник никогда не здоровался с ними, не отвечал ни на чьи приветствия и не отвечал на вопросы, но свои лекции при этом читал так, что даже последнему идиоту становилось понятно, как именно нужно сконцентрироваться на цели своего прыжка. Всё это сильно отдавало мистикой, но так оно и было. Только так и можно совершить свободный прыжок.

Через три минуты они из громадного ангара, в котором кроме тех трёх флайеров, на которых прилетели, не было больше ни одного летательного аппарата, спустились на лифте в вниз, прошли по длинному, извилистому коридору и оказались в просторном холле. Там Слав Смокер участливо спросил Валента:

— Полковник, может быть вы сначала посетите медпункт? У нас тут стоит самая лучшая модель роботерапевтической машины. Вам ведь сегодня крепко досталось от этих господ, а если учесть, что вчера вы ушли с арены шатаясь, то мне вас искренне жаль.

Валент раза три энергично пустил по мускулатуре «волну», улыбнулся и отрицательно помотал головой:

— Нет, Слав, всё нормально. К тому же если у вас стоит действительно хороший медицинский агрегат, то ему обязательно захочется заняться моей шкурой всерьёз. Давайте сначала покончим с нашими делами, а потом, если ваше приглашение останется в силе, то я, пожалуй, заберусь в раковину. Знаете, мне ведь так и не было предложено глубокого лечения средствами военной медицины, а гражданские жестяные лекари, которые были мне доступны, значительно уступали даже далеко не самым лучшим куарским колдунам.

Журналист положил ему руку на плечо и улыбнулся:

— Валент, вы даже не представляете себе, насколько серьёзным и хорошо продуманным будет предложение «Си Эн Эн». Пойдёмте, а то мы заставляем ждать не только её президента, но и Генерального прокурора планеты. Хотя если честно, то они подождали бы ещё несколько часов, но лично я доволен вашим отказом. Мне не нужна в кадре смазливая рожа красавчика-пилота. Для нашей общей цели куда больше подойдёт суровое лицо ветерана, иссечённое шрамами. Так, кажется я не в меру разболтался, господа. Следуйте за мной.

Пройдя через холл слегка наискосок, довольно большая группа людей вошла через автоматические разъехавшиеся перед Славом Смокером толстенные двери в ещё более просторный зал. Он был обставлен, как роскошная гостиная. Старинная деревянная мебель, большие диваны и кресла, здоровенный овальный стол посередине, тёмно-синий купол потолка с крохотными лампочками-звёздами и в глубине, на противоположной стене портрет какого-то седого, худощавого старика-ковбоя с седыми усиками. Прямо перед входом космос-полковника встречало полторы дюжины нарядно одетых, но очень строгих на вид мужчин и женщин, лица которых были Валенту Карту совершенно незнакомы. Когда же они представились ему, то у него голова пошла кругом, так как это были не только босс холдинга и Генеральный прокурор, но и самые крупные политики Земли. Как только обмен приветствиями был закончен, Генеральный прокурор суровым тоном громко заявил:

— Полковник Карт, три месяца назад ко мне в кабинет буквально вломился этот специальный прокурор от телевизионной журналистики и огорошил меня следующим известием. Оказывается вы вернулись не с необитаемой планеты, где одиннадцать лет за каким-то чёртом сражались не на жизнь, а на смерть с дикими животными, а из довольно развитого мира, населённого точно такими же людьми, как и мы, земляне. Причём людьми на столько удивительными, что командование космофлота решило во что бы то ни стало прикарманить этот мир явно с далеко идущими целями, а именно, для того, чтобы набрав там в космодесант побольше рекрутов, хорошенько промыть им мозги и затем совершить на нашей планете если не государственный переворот, то точно нечто подобное. Мистер Смокер был настолько поражен этим, что побоялся идти к своему руководству и прорвался прямо ко мне. Он предоставил мне более, чем убедительные доказательства и тогда уже я вызвал к себе мистера Реджинальда Персиваля и тот, как и я, тоже пришел в ужас. Полковник, разрешите мне предъявить вам для опознания один наряд. От того, что вы скажете по его поводу, зависит если не жизнь, то точно свобода мистера Смокера, ведь всё, что он мне говорил, может оказаться всего лишь очень тонкой политической игрой командования космофлота и я не хотел бы выступить с глупыми и ничем неподкреплёнными заявлениями.

Вслед за этим двое мужчин подкатили платформу с колёсиками, на которой была установлена самая обычная примерочная кабинка. Как только шторки были раздвинуты, Валент Карт широко заулыбался, так как увидел свой наряд мерад-куара, пусть и не самого высшего ранга, пошитый из замши, нубука, лаковой кожи и короткого рыжего меха степного волка-калсума. Наряд висел на плоском манекене, который даже был подпоясан широким ремнём с парными, по сабельному выгнутыми, тяжелыми и длинными, до пола, мечами-кайларами. Шагнув вперёд, Валент снял со спины кейс-липучку и попросил:

— Вы позволите мне переодеться? Это мой настоящий мундир.

Генеральный прокурор облегчённо вздохнул:

— Да, конечно, полковник, о, простите, господин мерад-куар.

— У ред-куаров нет господ, они все равны меж собой, поэтому называете меня просто мер-Валентом, господин Генеральный прокурор. — сказал Валент — Всё, что рассказал вам мистер Смокер, правда, хотя, конечно, глубины всей правды на Земле не знает никто, но я донесу её до вашего сведения, господа, если вы выполните одно моё условие. Оно очень простое, все земляне должны знать о том, что у них есть почти родные братья в нашей галактике и что редов с планеты Редия хотели поработить точно так же, как поработили без их ведома народы Эгелана и Номрада. Поверьте мне, я родился и вырос на Номраде и хорошо знаю, о чём говорю. Любой номрадер, если ему позволят сказать правду, скажет вам то же самое. Военный космофлот Земли практически отнял у номов планету, а их самих поработил, хотя это и называется совсем по другому.

Войдя в кабинку, космос-полковник задёрнул шторки и через секунду наружу полетела сначала его бейсболка, затем чёрная форменная куртка с золочёными эполетами, а потом и вся остальная одежда, кроме нательного белья. Через минуту он вышел широко и радостно улыбаясь. Наряд мерад-куара был незамысловат — простая рубаха без воротника, длиной до середины бедра, пошитая из песочного цвета тонкой замши. Поверх неё на Валенте была надета удлинённая бригантина из толстой, но мягкой, некрашеной кожи, не сшитая и не стянутая по бокам ремешками. Никаких стальных бляшек на бригантине не было, зато на ней были нашиты аппликации из нубука и лаковой кожи, которые явно имели какой-то особый смысл. Так оно и было, по мерад-чактару можно было узнать всё о том мерад-куаре, который он носил. Откуда он родом, скольких врагов сразил и чем ещё отличился в своей жизни, командуя отрядом всадников.

Расшитая нубуком и лаковой кожей зелёного, тёмно-синего, бордового и чёрного цвета кожаная бригантина была подпоясана широким и толстым кожаным, коричневым ремнём с квадратной стальной пряжкой. Из-под рубахи были видны просторные штаны из весьма толстой, но мягкой некрашеной кожи, заправленные в поршни с мягкой кожаной подошвой, пошитые мехом наружу, которые были стянуты перехваченными крест на крест ремнями. На высоком лбу космос-полковника красовалась повязка, связанная из узких полосок рыжей, коричневой и чёрной кожи, на шее висел, спускаясь на грудь, каменный медальон, а на правом бицепсе был надет браслет из десятисантиметровых клыков. На поясе висели оба меча, вложенные в ножны. Сняв ножны с мечами с пояса, он протянул их президенту холдинга и с поклоном сказал:

— В доме друзей мне надлежит сидеть за столом без мечей, мистер Персиваль. Возьмите моё оружие и положите на самое почётное место. Оно отняло жизни многих славных воинов, о смерти которых я глубоко сожалею, и сохранило мою, но именно этими мечами я снесу с плеч голову мерзавца, называющего