увидел, что такое мраморная говядина, отчего у него так потекли слюнки, это же был стейк с косточкой, что он немедленно принести в атриум жаровню с углями, все необходимые специи и принялся сам готовить его по-солдатски. Стейк был такой большой, что его хватило на всех. В процессе приготовления мяса Нир прочитал императору лекцию о том, что быков нужно забивать не ударом молота по голове, а вскрывая сонную артерию и затем мясо должно обязательно охлаждаться на льду.

Кассама и Лергус ему поддакивали, а потом все сели за стол и уже через несколько секунд император сказал, что ничего подобного он не ел за всю свою жизнь. Он так раздухарился, что не поленился отправиться на мясной двор, чтобы посмотреть на четвертинки туш, обёрнутые белыми, полотняными лентами. Так была упакована по моему совету императорская мраморная говядина. Порадовался император и тому, что ему преподнесли в дар полтонны колбас. Лана тут же рассказала, какие из них должны лежать в прохладе и быть съедены в течение двух недель, а какие следует повесить сушиться. Слуги императора записывали каждое её слово. Рассказала она и о том, что некоторые колбасы «поседеют», но от этого не станут хуже, а также объяснила, что главный их враг крысы, которые будут стремиться проникнуть в ту кладовую, где они будут висеть. Посмотрев на эртуаланскую говядину, император лишь выразил сожаление, что её привезено так мало, приказал и это мясо заложить в ледник.

После этого начались торги и они оказались весьма прибыльными. Некоторые сорта колбас ушли по цене даже большей, чем мраморная говядина, а она была оценена в двадцать пять сатернов за килограмм. Эртуаланская говядина пошла по цене пять сатернов, а средняя цена колбас вышла на круг семнадцать и в итоге доход составил один миллион семьсот двадцать три тысячи сатернов. Откармливать быков зерном и выпаивать их пивом оказалось даже выгоднее, чем изготавливать розовые сыры. Попал в переплёт, то есть на приём к императору, и Хулус. Тенуриз спросил, в чём причина и Лергус сказал, что он построил новый коровник специально для откорма быков в станках, а также бойню, в которой ни одна туша не касается земли и буквально всё идёт в дело. Император сразу же сказал Хулу:

— Решено, ты будешь строить такие коровники по всей империи.

Мой друг поклонился и с достоинством ответил:

— Разумеется, мой император, если хозяева поместий станут их заказывать, вот только пойдут ли они на это. Господин Тир Маренис человек большого ума и знает, на что деньги следует тратить, а на что нет. Иные луртии тратят их на всяческие глупости, но только не он и я не думаю, что их небрежение к своему хозяйству должно покрываться деньгами из императорской казны.

Против этого император ничего не смог возразить но сказал:

— Хорошо, Хулус, преобрази поместье Эртуалан, а я года через два приеду и посмотрю на него вместе с некоторыми абертарами. Нир, мой старый друг, на этот раз из столицы ты вернёшься абертаром, а через три года станешь членом сената.

Абертар в Кеофийской империи был по сути дела графом. Выше стояли только имперские наместники, которые правили провинциями и возвышение Нира произошло только благодаря розовому сыру, мраморной говядине и, что самое главное, — колбасам. Император приказал Лане создать специальный сорт колбасы — «Солдатская», которую было бы удобно укладывать в кожаный ранец для продуктов, а Ниру — построить большой цех для их производства, на что отпустил из казны сто тысяч сатернов. Вот этим меня и огорошил абертар. Чего-то подобного я как раз и ожидал. На подворье Теолада все три месяца интенсивно откармливалось ещё и шесть боровов, а десять дней назад я заколол одного, хотя сала на нём было меньше, чем три пальца. Зато оно имело яркий кремово-розовый цвет даже без замачивания в растворе миртуса. Усмехнувшись, я сказал вполголоса:

— Господин Нир, на одной колбасе долго не проживёшь, а потому извольте взглянуть вот на это, — положил перед ним на стол, а разговор на этот раз состоялся в его кабинете, три аккуратных куска розового сала, — и отведайте, каково розовое сало на вкус. Думаю, что оно очень долго не испортится, если, конечно, не держать его на солнцепёке, но и это ещё нужно проверить. А ещё в солдатский ранец с провизией должен входить красный сыр и специальные солдатские хлебцы, которые, если их завернуть в мокрую ткань и подержать над костром, превратятся в большой ломоть хлеба. Что вы на это скажете?

— Из какого молока будет изготавливаться красный сыр, надеюсь не из козьего? — быстро спросил Нир — Кто станет сыроваром, я уже знаю. Скорее всего отец твоей третьей жены.

— Из самого обычного, — ответил я и положил на стол небольшую головку простого сыра, который месяц лежал в слабом, тёмно-красном от миртуса рассоле. Это, так сказать, прототип настоящего красного сыра, но я гарантирую, что даже он не испортится в солдатском ранце. Я видел у Хулуса солдатский ранец и мы сможем сделать так, что в каждый поместится ровно тридцать дневных солдатских пайков, каждый упакованный отдельно и разделённый на три части: лёгкий завтрак, обед и плотный ужин, причём всякий раз солдат получит ещё и кружку вкусного мясного бульона. Это не сложно будет сделать.

Нир покрутил головой, вздохнул и спросил:

— Валент, мы действительно сможем это сделать?

Кивнув, я ответил ему с лёгкой улыбкой:

— Сможем, господин Нир. Повозиться придётся только с хлебом.

— Забудь о хлебе, Валент, — сказал абертар, — сухарная повозка, в которой везут ещё лук и чеснок, сопровождает каждый отряд, а тридцать пайков это будет даже много. Вполне хватит двенадцати. В армии императора именно за этот срок обоз догоняет даже самый быстрый легион пеших воинов. Ты мне лучше вот что скажи, Валент, какой бы ты дал мне совет относительно рабов?

— Самый простой, господин Нир, — сказал я со вздохом, — освободить их всех и, не давая земли, дать каждому хорошее дело. Если вы действительно хотите поставлять провизию в армию, то их будет у вас для этого дела мало, а никакие другие, пока не увидят, что не в земле счастье, ни на какую свободу не согласятся.

Нир Маренис широко заулыбался:

— Именно так я и хотел поступить, Валент. Что же давай к этому готовиться. Как абетар, я могу забрать себе все свободные окрестные земли, а если стану покупать рабов целыми семьями, то смогу купить их по самой низкой цене. Благодаря тебе деньги на это есть. Странно как-то получается, Валент, на вид тебе не дать больше двадцати пяти лет, а зрелостью своих суждений ты можешь посрамить иных мудрых старцев из окружения нашего императора. Будем действовать так, сначала выполним всё, что было намечено ранее, в потом двинемся вперёд. Не будем торопиться, как ты говоришь, Валент, и вот ещё что, тебе я не могу вернуть свободу, раньше, чем через пять лет, но ты отныне будешь жить и одеваться, как луртий. Мне пришлось рассказать императору, что я нашел тебя на берегу реки босого, одетого только в одну рубашку раба и меховую безрукавку. Ты был очень слаб, но быстро пришел в себя и сам, как это и рекомендовано, пешком дошел до моего поместья ни разу не осквернив дорогу даже плевком, чем доказал своё здоровье, покладистость и уважение к империи. После чего стал давать такие советы, что отказаться от них мог только глупец. Года через два или чуть позже, император приедет в поместье Эртуалан, чтобы посмотреть, во что оно превратится благодаря тебе и Хулусу. Что будет с тобой потом, мне неведомо, я не прорицатель.

В кабинете кроме меня и Нира, сидели в креслах его дядя, Хулус и Лана. Эти слова были сказаны больше для неё, чем для меня и я понял, что мне следует не то что бы поговорить с Ниром начистоту, на что он, судя по всему, надеялся, а просто объяснить ему, чтобы мои вещи он спрятал как можно дальше и никому не показывал. Мою догадку подтвердил Лергус, который сказал:

— Хулус, друг мой, вели отпустить рабов со всех работ и жди нас на их подворье, а я отвезу Лану в дом её родителей.

Как только они вышли, Нир сказал мне:

— Валент, я должен объяснить тебе кое-что…

Улыбнувшись как можно дружелюбнее, я перебил его:

— Не нужно ничего говорить, Нир, начиная с того момента, как выплыл из какой-то реки, я помню всё. Вы поступили так, как это сделал бы любой свободный гражданин империи согласно приказа императора, который гласит: «Если сводный гражданин поймал бездомного бродягу, то ему надлежит обратить его в рабство и держать при себе до тех пор, пока тот не откажется от привычки к бродяжничеству и не заработает денег на выкуп себя из рабства». Ничего не поделаешь, таковы ваши законы. Хотя по- прежнему ничего не помню о том, кто я такой, кое-что мне удалось вспомнить. Не уверен в этом полностью, но я, кажется, побывал в небесной обители Богов. Они одели меня в какие-то странные одежды, повесили