По пути из оазиса в форт мы встретили Болидара, шедшего с ведрами за водой. Это был тот самый португалец Болидар, который в Сиди-Бель-Аббесе был распят товарищами за попытку ограбить Майкла. Он всегда утверждал, что забрел в нашу казарму по ошибке, но, предупрежденные Хэнком и Бедди, мы считали его агентом Болдини.

Проходя мимо Майкла, он наклонился, подмигнул, остановился, будто хотел заговорить, но, видимо, передумал и пошел дальше. Проходя, я оглянулся и увидел, что он смотрит нам вслед. Заметив, что я на него взглянул, он знаком подозвал меня к себе.

– Я хочу поговорить с тобой и с твоим братом, – прошептал он. – Поговорить по секрету. Нельзя, чтобы нас увидели…

По-видимому, он был страшно напуган, дрожал и все время бормотал.

– Ступай в оазис и подожди, – сказал я. – Скоро приду вместе с Майклом.

– Я должен спрятаться… Я должен спрятаться, – бормотал он.

– Хорошо, – согласился я, – спрячься. Когда я приду, я буду свистеть марш легиона.

– Лежон перервет мне горло, если узнает… Шварц меня убьет, Болдини убьет.

– Пустяки, – успокоил я его. – Мы за тобой будем присматривать. Держись.

– Только больше никого не приводи и никому не говори… ради Бога, – умолял он.

Я его успокоил и пошел за Майклом. По-видимому, любезный Болидар имел что рассказать и был перепуган до последней степени. Майкл согласился со мной, предупредил Сент-Андре, Мари и Кордье, чтобы они ничего не предпринимали до нашего возвращения, и пошел со мной в оазис. Там, у колодца, нас встретил дрожащий от страха и лихорадки, истощенный и насмерть запуганный Болидар. Мы прошли подальше и, спрятавшись за песчаные дюны, сели.

Сперва Болидар от страха заикался и говорил совершенно непонятные вещи, потом постепенно взял себя в руки и заговорил толком.

– Друзья мои, – лепетал он. – Я должен сделать вам признание, и вы должны меня спасти. Я больше не могу. Моя совесть… мое чувство благодарности… любовь к правде…

Майкл мне подмигнул. Мы не очень доверяли совести и любви к правде Болидара, но чувствовали – он так напуган, что не способен врать.

– В эту страшную ночь, когда со мной так несправедливо поступили, вы пробовали меня спасти… Да, пробовали меня спасти, несмотря на то, что считали меня виновным… Конечно, это абсурдная мысль… – И он истерически рассмеялся.

– Конечно, абсурдная, – согласился Майкл. – Что же вы хотите нам сказать?

– Ваш бриллиант, ваш бриллиант, – прошептал Болидар и схватил Майкла за руку.

– Мой бриллиант? Что же с ним случилось? – спросил Майкл.

– Лежон, Лежон хочет его захватить… Он меня убьет… Он меня убьет. А если он не убьет, так Шварц или Болдини. Что мне делать? Что мне делать? – закричал он.

– Ну-ну, не надо. – Майкл похлопал беднягу по плечу. – Никто тебя не убьет. Ты лучше расскажи все, что знаешь, и мы посмотрим, что можно сделать… И потом присоединяйся к нашей партии.

– Какой партии? – спросил Болидар. – Что за партия? Что вы хотите делать?

– Видишь ли, мы собрали лучших солдат гарнизона и решили предупредить Шварца, чтобы он не делал глупостей, – ответил Майкл. – Если он нас не послушается, мы все расскажем Лежону.

– Что? – спросил Болидар – с широко раскрытыми глазами и ртом. – Что вы сделаете?

– Все расскажем Лежону, – повторил Майкл.

Болидар взмахнул руками и затрясся от дикого смеха.

– Но ведь он знает… Но ведь он все знает… Знает, кто участвует в этом заговоре, знает, когда они собираются выступать, знает каждое слово, которое говорилось на их заседаниях!

Майкл и я были совершенно ошеломлены.

– Кто же ему донес? – спросил Майкл.

– Я, – гордо ответил Болидар. А потом задрожал и захныкал. – Когда он достанет ваш бриллиант, он меня убьет.

Я ничего не понимал. Если Лежону все известно, то как мы можем угрожать Шварцу? И вообще, что нам