Он проворчал что-то, по-видимому означавшее «да».

– Ты уверен, что… Ее наверняка выследили! Спейд перестал ходить по комнате. Он уперся руками в бока и гневно уставился на девушку. Сказал громко и грубо:

– Никакого хвоста за ней не было. Ты что, считаешь меня мальчишкой? Я убедился, что слежки нет, еще до того, как посадил ее в такси, я проехал с ней дюжину кварталов, чтобы лишний раз удостовериться в этом, а когда вышел из такси, для полной гарантии ехал за ней еще с полдюжины кварталов.

– Да, но…

– Но она к тебе не приехала. Ты мне уже говорила об этом. Я верю тебе. Может, ты думаешь, я подозреваю, что она на самом деле у тебя?

Эффи Перин фыркнула.

– А вот теперь ты и вправду ведешь себя как мальчишка-несмышленыш.

Спейд громко ожашлялся и пошел к выходу.

– Я найду ее, даже если для этого придется перерыть все мусорные свалки, – сказал он. – Жди меня здесь, пока я не приду или не позвоню. Черт возьми, нам давно пора сделать что-нибудь толковое.

Он дошел уже до середины коридора, но потом вернулся в контору. Эффи Перин сидела за своим столом. Он сказал:

– Ты же знаешь, на меня не стоит обращать внимания, когда я говорю таким образом.

– Если ты думаешь, что я хоть когда-нибудь обращаю на тебя внимание, то ты рехнулся, – ответила она. – Только, – она дотронулась до своих плеч, и губы ее неуверенно дернулись, – я не смогу носить вечерние платья по крайней мере две недели, медведь проклятый.

Простодушно ухмыльнувшись, он сказал:

– Я неисправим, дорогая. – Потом театрально поклонился и вышел из конторы.

На угловой стоянке было два желтых такси. Их водители беседовали, стоя неподалеку от своих машин. Спейд спросил:

– Не знаете, где блондин с красным лицом, который был здесь в полдень?

– Повез пассажира, – ответил один из них.

– Он вернется сюда?

– Наверное.

Другой водитель, кивнув, сказал:

– А вон и он сам едет.

Пока краснолицый блондин припарковывался и выходил из машины, Спейд стоял поодаль на тротуаре. Потом подошел к водителю.

– В полдень я сел в ваше такси с дамой. Мы поехали по Стоктон-стрит, потом по Сакраменто и Джоунз-стрит, где я и вышел.

– Точно, – сказал краснолицый, – я помню.

– Я попросил вас отвезти ее на Девятую авеню. Но вы ее туда не привезли. Куда вы ее дели?

Водитель потер щеку грязной рукой и с недоверием покосился на Спейда.

– Ничего не помню.

– Все в порядке, – заверил его Спейд, протягивая свою визитную карточку – Если сомневаетесь, можем подъехать в контору и получить «добро» вашего начальства.

– Да нет. Я отвез ее на Морской вокзал.

– Одну?

– Да. С кем же еще?

– По дороге никуда не заезжали?

– Нет. Дело было так: когда я высадил вас, мы снова выехали на Сакраменто, а на углу Полк-стрит она постучала в стекло и сказала, что хочет купить газету, поэтому я притормозил и свистнул мальчишке- газетчику, у которого она и купила свою газету.

– Какую?

– “Колл”. Я поехал дальше по Сакраменто, но как только мы пересекли Ван Несс-стрит, она снова постучала в стекло и попросила отвезти ее к Морскому вокзалу.

– Она не показалась вам взволнованной или вообще необычной?

– Нет, ничего такого не заметил.

– А что было, когда вы подъехали к Морскому вокзалу?

– Она расплатилась, и все.

– Ее там никто не ждал?

– Даже если кто и ждал, я никого не видел.

– В какую сторону она пошла?

– На Морском вокзале? Не знаю. Может, поднялась наверх, может, куда еще пошла.

– А газету с собой взяла?

– Да, она сунула ее под мышку, когда расплачивалась.

– На какой странице была развернута газета: на розовой или на белой?

– Ну, вы много хотите, кэп, этого я не помню.

Спейд поблагодарил водителя и со словами «На сигареты» сунул ему в руку серебряный доллар.

Спейд купил «Колл» и, чтобы спрятаться от ветра, зашел в вестибюль какого-то учрежденческого здания.

Он быстро пробежал заголовки первой, второй и третьей полос. На четвертой полосе взгляд его на мгновение задержался на заголовке «Арестован по подозрению в подделке документов», а на пятой – «Юноша из Саут-Бей пытался покончить с собой». На шестой и седьмой полосах ничто не привлекало его внимания. На восьмой его внимание ненадолго привлек заголовок «После перестрелки в Сан-Франциско по подозрению в грабежах арестованы трое подростков», а потом он листал газету не останавливаясь до тридцать пятой страницы, на которой печатались прогнозы погоды, расписание прибытия судов, экономические новости, сведения о разводах, бракосочетаниях и некрологи. Он прочитал список скончавшихся, пробежал глазами тридцать шестую и тридцать седьмую полосы с финансовыми новостями – а затем настала очередь тридцать восьмой, и последней. Не найдя ничего интересного, Спейд вздохнул, сложил газету, запихнул ее в карман пиджака и скрутил сигарету.

Минут пять он хмуро курил в вестибюле, уставясь в пустоту. Потом вышел на Стоктон-стрит, остановил такси и поехал в пансион «Коронет».

В квартиру Бриджид О'Шонесси он попал, воспользовавшись полученным от нее ключом. Голубое платье, которое она носила накануне, лежало на кровати. Голубые чулки и туфли валялись на полу. Красивая шкатулочка, бывшая в ящике туалетного столика, теперь стояла пустой на столике – украшения из нее забрали. Спейд нахмурился, облизал губы, обошел комнаты, все тщательно осматривая, но ни к чему не притрагиваясь, спустился вниз и снова поехал в центр.

В дверях здания, где помещалась его контора, Спейд столкнулся с мальчишкой, которого совсем недавно видел у Гутмана. Загородив ему дорогу, мальчишка сказал:

– Пошли. Он прислал за тобой.

Мальчишка держал руки в карманах плаща, карманы заметно топорщились.

Спейд ухмыльнулся и с издевкой произнес:

– Я не надеялся увидеть вас ранее пяти часов двадцати пяти минут. Надеюсь, я не заставил вас долго ждать.

Мальчишка поднял глаза до губ Спейда и сказал сдавленным, словно от боли, голосом:

– Поговорим еще – скоро ты у меня начнешь выковыривать свинец из пупка.

Спейд издал довольный смешок.

– Чем мельче жулик, тем смачнее треп, – сказал он весело. – Пошли.

По Саттон-стрит они шли рядом. Мальчишка не вынимал рук из карманов плаща. Квартал они прошли молча. Затем Спейд вежливо поинтересовался:

– Давно перестал белье с веревок воровать, сынок?

Мальчишка сделал вид, что не слышал вопроса.

– Тебе не приходилось?.. – начал Спейд и осекся. В его желтоватых глазах заплясали игривые чертенята. Больше он с мальчишкой не заговаривал.