аппарата. Прошло всего двадцать минут после того, как она переговорила с Шарагиным, и в квартире раздался еще один звонок…
Стараясь не замечать нытика Вязьмина, я нажал кнопку, и зеленый дисплей равнодушно высветил номер служебного телефона Максима Обрезанова. Он позвонил в квартиру Жилко сразу после того, как я на его машине выехал по адресу…
Мне было трудно дышать, потому что, как бы я ни старался отыскать причину, дабы оправдать Макса, мне приходило в голову только одно. Зачем Шарагин стал без разбору палить в милиционеров? Ответ прост – нужно было убить
Макс, ты сыграл наверняка, ничем не рискуя. Кому, как не тебе, известно, что происходит с преступником, когда тот начинает стрелять в милиционеров?
И как сейчас спросить у Шарагина, что мой начальник ему успел сказать за те несколько минут? За несколько минут, которые я потратил на поездку от отдела до дома Жилко?
Дом Игоря был построен еще в начале прошлого века, со свойственной тому времени монументальностью и изыском. Витые колонны, черепичная крыша. В конце столетия дом захватили «новые русские», поэтому он не старел, а становился все краше и безвкуснее, имея реальную перспективу вскоре превратиться во дворец, потому как с каждым годом к зданию добавлялись все новые и новые элементы в стиле ампир. Вот в это величие и удалось протиснуться моему хорошему знакомому Игорю Вьюну.
Не знаю, что происходило во дворе замка в начале двадцатого века, но вот сейчас, зайдя в «колодец» в начале века двадцать первого, я тут же стал свидетелем обычного для наших дней явления.
«Статья сто шестьдесят первая, часть первая», – констатировал я, глядя, как прыщавый отпрыск поспешно снимает дубленку перед крепким «бычком» наркоманского вида.
Не меняя направления и скорости движения, я стал приближаться к двери. «Бычок», чувствуя неладное, слегка повернул торс в мою сторону, и я увидел в его правой руке тонкий металлический предмет.
«Ошибка в квалификации, – хмыкнул я, – это статья сто шестьдесят вторая, часть первая». Разбой от грабежа отличит даже милиционер из патрульно-постовой службы. В том, что в руке у нехорошего парня не папиросный мундштук, сомневаться не приходилось. Но тут произошло то, что заставило меня изменить и эту статью. Из тени подъезда на меня
– Стоять, баклан. Снимай котлы и куртку. Быстро.
Никакой нервозности. Все чинно и уверенно. Парни бывалые. Труса среди них нет, а вот насчет Балбеса… Сейчас посмотрим. Только долго смотреть не стоило, потому что расстояние до «крутых» сокращалось очень быстро. Кстати, о том, что «котлами» уже лет сто именуются на блатной «музыке» часы, знают немногие. Очевидно, «бычки» отбились от стада общего режима не более месяца назад – лексика обычно трансформируется в течение полугода.
– Ты пакши-то оторви от ушей. Не замерзнут. А вот яйца сейчас в легкую отвалиться могут. – Я зафиксировал появление второго ножа. – Куртофан снимай, я дважды никогда не повторяю.
– Сейчас сниму, – пробурчал я, расстегивая «молнию». В ладонь очень удобно и привычно легла рукоятка «макарова», только разбойники этого не видели.
Движение рукой под мышку «мой» злодей расценил по-своему:
– Нет, лопатник тоже оставь.
Я не помню, уже жаловался сам себе на события, которые просто по-хамски вмешиваются в мою жизнь?..
Пистолет появился на морозном воздухе вместе с наручниками. Браслеты я бросил под ноги «своему»:
– Ножи на снег. Один наручник защелкни на своем запястье.
Первый раз в жизни пришлось услышать, как от изумления
– Что стоишь, как фонарь?! Оденься, простынешь. Здесь живешь?.. Бегом домой, набери «ноль-два» и жди милицию. Я буду в квартире номер восемь.
Дом украшала красивая железобетонная балясина. Продернув руку одного из злодеев в один из ее проемов, я защелкнул второй браслет на щиколотке ноги второго. Больно, я знаю. И неудобно. Более того, непривычно. Все, кто войдет в этот подъезд или выйдет из него, очень удивятся этой картине – два придурка у входа. Один стоит нормально, а второй – вниз головой. Я не виноват, что у второго рука, как свая – дальше запястья в проем не проходит. Через пять минут они сами начнут звать милицию.
С ножами в кармане я поднялся на третий этаж.
– Андрюха!
Вдыхая аромат «Hugo Boss», я шагнул в квартиру. По запаху в квартире я могу все рассказать о ее обитателях. Поэтому могу с уверенностью заявить, что в этой живут очень состоятельные люди. Точнее, очень состоятельный человек. Игорь Вьюн, чемпион Европы по автокроссу.
Глава 14
Весь разговор не занял и двадцати минут. Авантюрная натура Вьюна толкала его постоянно в самые что ни на есть рискованные предприятия. Игорь даже посмеивался, потирая руки в предвкушении острых ощущений. Я пришел как раз вовремя, потому что авантюрист собирался на тренировку. Забив стрелку на завтрашнее утро и решив не дожидаться, пока он оденется, я стал собираться.
– Запиши номер мобильника! – крикнул он из ванной. – И, вообще, завтра тебе сотовый куплю! Чтобы зря не мотался.
Выйдя на улицу, я увидел удивительную картину. Тот разбойник, которого я пристегнул к балясине за ногу вниз головой, визжал от боли, плакал и матерился на самой гнусной фене, которую мне только доводилось слышать. Рядом с ним копошились патрульные менты, вызванные прыщавым парнем. Судя по въезжающему во двор мини-вэну «Службы спасения», милиционерам так и не удалось отомкнуть стандартными советскими ключами мои американские наручники.
– Вот он, вот он, этот гражданин! – радостно завизжал парнишка, показывая меня сержантам. И добавил, уже обращаясь ко мне: – Милиция уже через две минуты приехала! Вы разве не слышали, как они сигналили?
Где тут услышать? У моего автогонщика модные тройные стеклопакеты… Да и не до этого было.
Задержание преступников длилось минуту, а оформление раскрытого преступления в отделении милиции, на чьей территории находится дом прыщавого, – три часа. В свой «родной» Центральный РОВД я вернулся только после обеда. Едва успев зайти в кабинет, тут же снял трубку зазвонившего телефона. Анечка Топильская, секретарь, сообщила мне, что Торопов велел мне предстать перед его гневным взором.
– Он тебя с самого утра ищет, – заговорщически добавила она и повесила трубку.
Куртку я все-таки снял. После чего поправил воротник рубашки, которую мне вчера погладила Настя, и вышел из кабинета. По пути перебросился парой ничего не значащих фраз с Верховцевым, зашел в дежурку и медленно направился в сторону приемной.
Торопов – человек настроения. Он увидел, как я захожу в отдел, и от чего-то пришел в ярость. Через три минуты он успокоится, а еще через три снова может взбеситься.
– Что-то долго ты коридор переходишь, – буркнул Торопов, надевая очки.
Я понял, что подгадал со временем. Разносы он устраивает исключительно с очками на носу. Они у него дорогие, в золотой оправе. И если честно, то ему совершенно не идут. Очевидно, он это знает, поэтому и надевает их, чтобы было страшнее.
– Ты где был?
– Разбой раскрывал, – я вздохнул. – В Ленинском районе.
– Где?! Это же на другом конце города!..
