Кореец дал ей срок, который действительно два дня назад истекал. За это ее и прессовали в «Бобылево». Она назвала фамилию парня, которому передала ключ.
– Как фамилия парня?
– Жилко. Мы его почти достали в зоне, но он «ушел». И как в воду канул.
Вот теперь, кажется, мне понятно все.
Жилко бежал с зоны не из-за глубокого чувства к возлюбленной, а потому что понял – она его продала. Вытрясти из него информацию и вырвать сердце гораздо проще в колонии строгого режима, чем на воле. Отсюда вывод: он знал о существовании списка угнанных машин. Следовательно, был в курсе и всей схемы их перегона и продажи. У Кореневой не хватило бы ума сделать такую «козу» Тену. Ясно, что это идея Жилко. Интересно, что Коренева требовала от корейца взамен списка? Миллион долларов? Шоп-тур в Анталию? Свободу?
Ты спросил, Максим, кому я в последнее время наступал на хвост? Теперь, кажется, я и на этот вопрос знаю ответ. Остались нюансы, которые необходимо уточнить.
– А что за деньги, о которых ты упоминаешь в письме к Кореневой?
– А! – отмахнулся Цент. – Коза затрапезная! Занял ей денег под какую-то риэлторскую махинацию, а она уже год не отдает.
Последний мой вопрос был о «столе».
– Какой стол?.. – опешил Алтынин.
– Ты в записке пишешь: «положить деньги и документы ко мне на стол». Какой стол, Алтынин?
– Стол?.. Ну, у меня же в конторе стол стоял. – И уточнил: – У корейцев. В здании.
Вот и закончился день. Пора
Выйдя на улицу, я пожал, как обычно, руку Обрезанову. Начальник только что закончил обметать щеткой снег со своей «девятки» и курил, ожидая, пока та прогреется.
– До завтра? – улыбаясь, спросил Макс.
– Ага. Мне из «кадров» звонили. Сказали, увольнять будут.
– А в ОРБ? Не согласился, что ли?
Об увольнении между нами и разговора не было, Максим. А ты даже не удивился. Все правильно… Никакой ошибки. Нет, этому я тебя не учил.
Нам с Иваном было по пути. Уходя от машины Обрезанова, я подумал о том, что теперь это с полным правом звучит как в прямом, так и в переносном смысле. После того как я остался один, без Лешки, после предательства начальника, мне было по пути только со своим стажером. Зайдя за дом перед отделом, я взял Ивана за разодранный рукав куртки и потянул к скамейке, на которой сидел и курил человек Юнга. Когда мы приблизились, я с усмешкой скосил взгляд на Ваньку. Тот смотрел на сидящего округленными от изумления глазами.
– Мурзабеков, что это ты кланялся, как болванчик?
– Горский, ты ничего не понимаешь. Это восточный этикет.
– Востоковед… Ваня, подари этому «корейцу» пятьдесят рублей. К нему кореша из Киргизии приехали. Я с зарплаты отдам.
Тот молча раскрыл пухлое портмоне и достал из него купюру.
Молча мы прошли два квартала.
– Что, в школе милиции такому не учат?
Ваня рассмеялся и покачал головой.
Дороги расходились. Мне на автобусную остановку, Ивану – на трамвай.
– Ваня, а ты видел, как Алтынин писал тебе на листке данные того «Мерседеса»?
– Нет, он внутрь садился, а потом вышел.
Подождав, пока Ваня залезет в полупустой трамвай, я со злостью плюнул на снег и быстро пошел назад, в отдел.
Черт! Лопухнулся как ребенок!.. Устроил цирк с переодеванием! Вот чего мне не хватало – вовремя спросить Ваньку! Он, конечно, догадаться до этого не мог, но я-то…
Кажется, я не уйду сегодня из отдела. Я распахнул дверь камеры:
– Алтынин, на выход!
Коридор. Кабинет. Стол.
– Пиши, – я взял в руку склеенное письмо и стал диктовать: «Сука! Тебе дается еще один день для расчета по долгам»…
Изготовившийся было для письма Цент продолжал сидеть неподвижно. Я ждал. Наконец он бросил ручку на стол и отвернулся в сторону.
– Что же ты не пишешь? Почерк не сойдется? Правильно, я уже успел об этом догадаться. Кто писал на листке, в салоне машины, данные «Мерседеса»? Кто писал письмо Кореневой? Кто он такой, что ты без раздумий подставляешься вместо него?!
– Табанцев. Виталий Алексеевич.
Я сразу встал и отвел Цента в камеру. Он мне уже порядком опостылел.
Теперь точно можно идти домой,
Вот только одно остается непонятным после прочтения записки. К какой категории относит Виталий Алексеевич себя, разделив врагов Кореневой на «мусоров» и «деловых людей»?..
Глава 11
Вот оно, чувство собственной опасности!
У меня «горела» спина на протяжении всего маршрута. Тех молодых людей, что шли за мной следом, я «просчитал» сразу. Слишком уж откровенно они двигались по моему бестолковому маршруту. А потом, на остановке, когда я пропустил мимо все автобусы и заскочил в последний уже на ходу, они повторили мою глупость.
Милиционера низового звена в гражданской одежде так же легко распознать, как и милиционера в форме. Средний уровень достатка, одежда среднего уровня. При этом моих коллег всегда заставляют бриться и носить аккуратную прическу. Я сначала подумал, что ошибся. Ну бывают же в жизни совпадения! Вышел на остановке, дождался, пока вывалится из дверей эта парочка, и зашел обратно. Они сделали то же самое.
Один раз меня уже пасли. Какой-то засранец «стуканул» на меня в Службу собственной безопасности ГУВД, что я собираю дань с проституток. Придумал бы чего поумнее! Мне что, дань больше собирать не с кого?! Тем не менее такие же идиоты «водили» меня целый день. Тогда я избавился от них быстро.
Теперь я тоже не стал оригинальничать. Выйдя за две остановки до Настиного дома, я наклонился, якобы застегивая замок на ботинке. За моей спиной отчетливо замаячили соглядатаи в норковых шапках. Я посмотрел по сторонам. Никого. Это хорошо, потому что на такую картину посторонним лучше не смотреть. Завернув за угол какого-то здания, я вынул «макарова» и остановился.
Все случилось так, как я и предполагал. Время на размах мне тратить не пришлось. Один из инфантильных шпиков высунул из-за угла свою бестолковую голову,
Раскрывшись, я выскочил с пистолетом в руке из-за стены и заорал:
– Лежать, суки! Милиция! Перестреляю, как собак!
Через минуту я уже рассматривал их служебные удостоверения. Группа преследования была повержена ниц.
– Мы свои, свои! – раздавалось снизу.
– Заткнись, – я был зол от того, что кто-то счел возможным «выпасти» меня силами пары дегенератов.
Если верить записям в удостоверениях, у моих ног расположились сержанты из роты дорожно- патрульной службы ГИБДД. Следя за мной, они выполняли не очень свойственную им работу. Думаю, не по собственной инициативе.
– Интересно, – сказал я, – кажется, я узнал вас. Вы те двое, что выслеживают одиноких пешеходов, а
