соглашения, – что мы должны поблагодарить немцев. Они пришли к нам с распростертыми объятиями и добровольно согласились удовлетвориться уровнем флота в 35 процентов от нашего. Если бы они предложили нечто другое, мы не смогли бы остановить их. В том, что нам не придется участвовать в гонке вооружений, по крайней мере с одной страной в мире, есть нечто такое, за что мы должны быть благодарны».
В этом не было преувеличения. Жертвоприношение, которое добровольно совершила Германия, согласившись на уровень морской мощи в 35 процентов от британского, было и в самом деле велико. Мы пошли на это, поскольку таким образом мы надеялись навсегда исключить возможность того, чтобы Англия когда-либо стала нашим врагом, и, как мы надеялись, обстоятельства позволили бы нам со временем заключить союз с ней. В беседе, которую барон фон Нейрат и я имели с британским послом сэром Невиллем Гендерсоном зимой 1938/39 года, я заметил, что, по моему мнению, Великобритания воспринимает возможный союз как само собой разумеющееся. Это определенно не так, твердо ответил посол, отношение Британии станет явным, когда будет поднят вопрос о соглашении по вопросу колоний. Тогда я впервые услышал о некоем планируемом соглашении по колониальным проблемам.
Новое морское соглашение могло бы дать нам многое для того, чтобы создать новый германский флот той мощи, которая требовалась для новой германской континентальной политики, каковую Гитлер в общих чертах обрисовал мне во время моей первой официальной беседы с ним. Поскольку срок «замораживания» военно-морских вооружений, установленного Вашингтонским договором 1922 года и затем продленного с некоторыми изменениями, должен был истечь в 1936 году, Великобритания, не имея никаких шансов на его продление, без всякого сомнения, должна была бы рано или поздно начать наращивать мощь своего флота. А это автоматически повлекло бы за собой пропорциональный рост нашего флота.
На начало 1935 года военно-морскую мощь Великобритании составляли 12 линкоров, 3 линейных крейсера, 8 авианосцев, 19 тяжелых крейсеров, 35 легких крейсеров, 19 лидеров флотилий, 150 эскадренных миноносцев и 54 подводные лодки. Базируясь на цифре в 35 процентов, для Германии это означало в эквивалентном тоннаже следующее: 184 000 тонн для линкоров, 47 000 тонн для авианосцев, 51 000 тонн для тяжелых крейсеров и 119 000 тонн для легких крейсеров и эскадренных миноносцев вместе. Поскольку уровень вооружений по подводным лодкам составлял 45, а не 35 процентов, это позволяло нам строить подводных лодок общим водоизмещением до 23 700 тонн. Но именно в этот самый момент германский военно-морской флот располагал следующим количеством современных, послевоенных кораблей: только 3 «карманными» линкорами класса «Дойчланд» общим водоизмещением около 35 000 тонн, 6 легкими крейсерами общим водоизмещением 40 000 тонн и 12 эскадренными миноносцами общим водоизмещением всего только около 11 000 тонн – и совершенно не имел подводных лодок.
Поэтому до какого-либо публичного заявления о имеющейся у нас программе строительства кораблей и будущих намерениях было решено закончить строительство и ввести в состав флота первые послевоенные германские подводные лодки. Эта программа строительства подводных лодок вынашивалась с величайшей тщательностью; было спроектировано три различных типа субмарин – водоизмещением 250 тонн, 500 тонн и 750 тонн. Вдобавок вовсю шел выпуск комплектующих для лодок самого малого класса – 250-тонных, так что их сборка, спуск на воду и ввод в состав флота могли быть завершены в кратчайший срок. В действительности первый дивизион подводных лодок был сформирован 27 сентября 1935 года, при этом шесть лодок уже вошли в состав флота, а еще шесть временно находились в распоряжении училища подводного плавания для подготовки экипажей. Этот первый дивизион получил имя «Веддиген» в честь знаменитого командира подводной лодки Первой мировой войны. Командиром этого дивизиона сначала был капитан 1-го ранга Дёниц, но вскоре я назначил его командующим всеми подводными силами, поручив ему развитие этого нового рода войск.
Особое внимание мы уделяли отбору офицеров для подводного флота. Так, по представлению Дёница, инженер-капитан 2-го ранга Тедсен был назначен дивизионным механиком, а позднее и главным механиком подводного флота. Бывший офицер-подводник Первой мировой войны с внушительным послужным списком, он вырос до ранга инженер-контр-адмирала, став главным инженером германского подводного флота Второй мировой войны. Из состава офицеров, недавно закончивших подготовку на командиров подводных лодок, на должность начальника штаба командующего подводными силами был назначен капитан 3-го ранга Годт, и он оставался на этом посту в течение всей Второй мировой войны. Значительный вклад в разработку конструкций подводных лодок внесли инженеры Шюрер, Брёкинг, Ашмонайт, Дизельмайер, Шперлинг и Фризе.
И вот 9 июля 1935 года мы впервые официально объявили о вводе в состав флота новых подводных лодок и о принятой перспективной программе строительства кораблей:
С целью доведения военно-морского флота до уровня в 35 процентов от британского, как это предусматривается морским соглашением с Англией, начато строительство следующих новых кораблей либо будет начато в течение 1935 года:
1. Два линкора водоизмещением 26 000 тонн каждый, вооруженные орудиями калибра 280 мм.
2. Два крейсера водоизмещением 10 000 тонн каждый, вооруженные орудиями калибра 200 мм.
3. Шестнадцать эскадренных миноносцев водоизмещением 1625 тонн каждый, вооруженные орудиями калибра 127 мм (большая часть этих миноносцев уже была заложена в 1934-м или 1935 году).
4. а) двадцать подводных лодок водоизмещением 250 тонн каждая (одна из них уже вошла в состав флота, а две спущены на воду).
б) шесть подводных лодок водоизмещением 500 тонн каждая.
в) две подводные лодки водоизмещением 750 тонн каждая.
Имелись также планы строительства первого германского авианосца, а также дополнительных линкоров, которые должны были быть заложены в 1936-м и последующие годы в соответствии с определенной в соглашении пропорцией.
В это время во французском флоте полным ходом шло строительство двух линкоров класса «Дюнкерк». Каждый водоизмещением в 25 500 тонн, вооруженные восемью 330-миллиметровыми орудиями главного калибра, со скоростью хода в 30 узлов, они представляли собой ответ германским «карманным» линкорам с их водоизмещением в 10 000 тонн, шестью 280-миллиметровыми орудиями и скоростью в 26 узлов. Вдобавок Франция планировала строительство линкора водоизмещением 35 000 тонн, которое должно было начаться в ноябре 1935 года.
Общая мощь французского флота составляла около 60 процентов от британского. Но по количеству подводных лодок он значительно превосходил английский – в его составе уже было 96 лодок, да еще 15 строилось, в то время как британский подводный флот насчитывал 54 действующие субмарины и 6 в процессе строительства. Если бы французский флот лишь только заменял устаревшие корабли, он уже почти вдвое превзошел бы германский, даже если бы мы вводили в строй максимум кораблей, разрешенных англо-германским морским соглашением. Поэтому у французов не было никаких причин испытывать беспокойство в отношении этого соглашения.
Что же касается британской общественности, то она могла бы возражать только против той части соглашения, которое разрешало Германии вслед за достижением размера подводного флота в 45 процентов от британского довести размер подводных сил до паритета, предварительно согласовав это путем переговоров между двумя странами. Но сэр Болтон Эйрес-Монсел, первый морской лорд, охладил подобные страхи, сделав заявление в палате общин о том, что Германия заявила о своей готовности подписать международное соглашение о подводной войне, один из пунктов которого запрещал потопление коммерческих судов без предупреждения. И 23 сентября 1936 года Германия продемонстрировала свою добрую волю, официально подписав подобное соглашение, известное под названием Лондонский протокол о действиях подводных лодок.
Этот протокол, ограничивающий военные действия подводных лодок, был прямым порождением неограниченной подводной войны в период Первой мировой, и он означал нечто новое не только в военном смысле, но также и в международном праве. Мнения о ведении подводной войны значительно разнились у военных моряков, политиков и международных юристов различных стран, особенно в связи с широко обсуждавшимся вопросом о вооруженных коммерческих судах. Среди соглашений, обсуждавшихся в ходе Вашингтонской морской конференции 1921—1922 годов, было и такое, которое требовало, чтобы подводные лодки соблюдали все те общие правила ведения войны, что и надводные корабли. Англия, Франция, Италия, Япония и Соединенные Штаты подписали такое соглашение, но французское правительство отказалось его
