– Чья же еще?
– Ты обычно откровенен, Эш. Должно быть, дела в ужасном состоянии.
– Думаю, это зависит от того, что иметь в виду под словом «ужасный», – ответил Эшдон, не сводя глаз с Каро, пока она не исчезла из виду. – Лично я не знаю, как мне быть с Каролиной Тревелиан.
– Ты влюблен в нее. – Слова прозвучали как утверждение.
– Не будь смешным. Я почти ее не знаю, – резко произнес Эшдон. – Но знаю, что она не такая, как думает отец. Определенно, она не из тех, кого можно опозорить ради спортивного интереса.
– Но это про мать, а не про дочь, верно?
Эшдон кивнул.
– Но леди Дэлби тоже не такая, как я ожидал.
– Полагаю, это обычное мнение о ней, – улыбнулся Кэл. – Я всегда считал ее забавной и немного пугающей.
– В том, что касается ее дочери, она действительно пугает.
– Что ты собираешься делать?
– Опозорить ее, – тихо ответил Эшдон. – Что еще мне остается?
– Существуют более быстрые способы опозорить девушку, чем случайные встречи в Гайд-парке, – заметил Кэл.
– Да, существуют, – согласился Эшдон. – Загвоздка в том, что я должен добиться, чтобы ее падение было полностью ее виной, наследственность должна сказаться. Отец в этом совершенно уверен. Ее желание стать куртизанкой весьма своевременно, естественно.
– Естественно, – повторил Кэлборн. Они прогуливали лошадей по парку. Солнце стояло низко, и начал подниматься ветер. – А жемчужное ожерелье? С твоей помощью он готов доказать ее порочную наследственность?
Эшдон искоса посмотрел на Кэлборна.
– Ты ведь заходил в «Уайтс». Встречал там Даттона?
– Тебе станет легче, если узнаешь, что я с ним поспорил на нее?
– Да, конечно. Сильно полегчает.
Кэлборн улыбнулся.
– Он рассказал мне о ваших планах, но почему ты не обратился ко мне? Ты же знаешь, что я бы не отказал в помощи.
– Неужели, Кэл? – удивился Эшдон, остановившись, чтобы посмотреть на него. – Ты бы помог мне опорочить девушку ради мести?
– Выглядит не очень хорошо, не так ли?
Эшдон покачал головой и сухо проговорил:
– Но я не стал бы делиться с тобой опытом. Не вмешивайся, Кэл. Я сам справлюсь.
– С помощью Даттона.
Эшдон пожал плечами.
– Если он достанет мне жемчужное ожерелье, тогда да.
– И ты не боишься запачкать его?
– Даттона? Не думаю, что его можно замарать. Кроме того, у него своя игра с Анни Уоррен.
– Если он думает, что может играть свои глупые игры со мной, – возмущенно сказала Анни, когда они поспешили домой, – то у него ничего не выйдет.
– Ты имеешь в виду не лорда Эшдона?
– Конечно, нет. Лорда Даттона, – огрызнулась Анни, когда они поднимались по парадной лестнице.
– Лорда Даттона? В какие игры он играет с тобой? – удивилась Каро.
– В те же игры, в которые лорд Эшдон играет с тобой, – доложила Анни, когда лакей открывал им дверь. – Но только я не добровольный участник, и в этом вся разница.
Каро совершенно растерялась.
Во всем она винила лорда Эшдона. Если бы она не тратила так много времени на раздумья о нем, его противных глазах, дьявольских губах, его развратном воображении, она бы могла думать о ком-то еще. Но дела обстояли так, что ей этого не удавалось. Из-за Эшдона она находилась в таком состоянии, что ей стало все равно. Какой он ужасный, что ради него она совсем забывала про Анни и про то, что у нее было с лордом Даттоном, хотя что именно было у Анни с лордом Даттоном, оставалось для нее тайной.
Лорд Даттон в доме Дэлби считался своим, и, конечно, с Анни он тоже был знаком. Когда Анни впервые поселилась у них, Каро почти не сомневалась, что Даттон занимал ее воображение довольно сильно. Но из этого ничего не вышло, и Анни никогда не говорила о своей симпатии к лорду Даттону. Это стало концом чего-то, что так и не началось. И, по ее мнению, это было к лучшему, поскольку лорд Даттон, несмотря на его привлекательность, возможно, в связи именно с этим, казался непорядочным.
Из смятенных раздумий Каро вызволил Фредерикс, объявив:
