ему и добавил, что он может спать со спокойной совестью, поскольку долг, причитающийся мне согласно пари, я выиграл при обстоятельствах, которые нельзя признать справедливыми. Однако Дево остановил меня.

– Давай присядем, – сказал он. – Сказать по правде, настроение у меня сегодня не совсем подходящее для шуток за бильярдным столом. Дай мне несколько минут и выслушай меня.

Я сел, сгорая от любопытства, что же он мне скажет.

– Булавка принадлежит тебе, Сминтон, – сказал он. – Я уже и думать забыл о том, что эта вещица когда-то принадлежала мне. Дело не в том. Я хочу поговорить о другом.

– Мой дорогой Дево, – сказал я, – подожди, пока я закурю сигару. Ну вот, теперь огонь погашен, и ты можешь говорить.

– Так вот, я хочу сказать, что ты действительно тот, кем себя называешь, – вагинолог. Еще совсем недавно я усердно занимался бичеванием задниц, однако страсть эта, которую я сам себе выдумал и счел за страсть, теперь ушла безвозвратно.

– К чему вся эта дурацкая прелюдия, старина?

– А вот к чему. Три года назад я серьезно – нет, безумно влюбился в миссис Ливсон. Я был готов отдать все, чтобы только овладеть ею. Но когда я, сделав предложение, которое было с презрением отвергнуто, перешел к более решительным действиям, мне в вежливой форме было приказано исчезнуть. Я испытал такое унижение, какого не испытывал ни до, ни после этого случая.

– Что за чушь ты несешь, Дево?

– Я говорю правду, Сминтон. Я принял приглашение Ливсона, потому что думал, будто преодолел свою глупую страсть, но, не пробыв в ее компании и десяти минут, тут же понял, что прежнее чувство завладело мною с новой силой. И зная, сколь безнадежны все мои попытки стать обладателем этого сокровища, я решил сократить свой визит.

– Что за высокопарная дребедень, мой достойный друг? Пристрели меня, но я ничего не понимаю.

– Когда сегодня утром я увидел тебя в спальне миссис Ливсон, меня тут же охватила жгучая ревность. Я думаю, что, не принуди я себя уйти оттуда, я бы пристрелил вас обоих.

– Черт возьми, дружище! Ты ведь сам согласился на это пари.

– Я знаю, но я клял себя за это как последнего идиота. Потом я немного успокоился, и теперь, когда ты насладился одной из лучших женщин, когда-либо изваянных из плоти Богиней Красоты, я прошу тебя оказать мне услугу. Я не хочу напоминать пословицу, гласящую, что, мол, долг платежом красен, но, с другой стороны, я ведь тоже оказал тебе кое-какие услуги на любовном поприще.

Я вспомнил Люси и согласился.

– Хотя я не слышал ни одного слова из тех, что вы говорили друг другу у фортепьяно, но, зная то, что я знаю, я абсолютно уверен: вы договорились о свидании.

– Договорились.

– В твоей спальне или в ее?

– В моей.

– Сминтон, будь другом, – Дево говорил со всей страстью, – позволь мне занять твое место.

– Да она сразу обнаружит подмену, – возразил я. Мне не очень-то понравилась его идея, я еще раньше понял, к чему он клонит, и эта ситуация, признаться, удовольствия мне не доставляла.

– Ну и пусть обнаружит. Какое это имеет значение, если я уже буду в ней? Сомневаюсь, что она станет звать на помощь.

– Ну, и как ты собираешься это осуществить?

– Очень просто. Я лягу в твою кровать, а ты в мою.

– Ну хорошо, – сказал я. Мне в самом деле хотелось сделать что-нибудь доброе для бедняги Дево, да и хорошую шутку я всегда любил: будучи уверен, что Ханна в отсутствие хозяина непременно прибежит ко мне через час-другой после того, как мы удалимся на покой, я предвкушал неплохое развлечение.

Итак, мы пожелали друг другу спокойной ночи, поменялись спальнями, и Дево, следуя моему совету, загасил свечу. Я слышал, как он помочился, а потом забрался в кровать. После этого я, раздевшись, поспешно направился в спальню к моей возлюбленной.

Она полулежала, опершись спиной на подушки, и читала «Искусство любви» Овидия. Я увидел эту книгу в библиотеке и порекомендовал миссис Ливсон почитать ее на досуге.

– Дорогой мистер Сминтон, кажется, я должна была прийти к вам?

– Нет, моя драгоценная, – сказал я. – Моя кровать слишком узка, а у Дево такой чуткий сон – он может нас услышать.

Говоря это, я приподнял простыню и увидел, что из-за природной стыдливости она улеглась прямо в рейтузах.

– В этом нет никакой необходимости, любовь моя, – сказал я.

– Ах, мистер Сминтон, не говорите ничего неприличного. Моя стыдливость восстает против всего неприличного.

– Джулия, – мне теперь было известно ее имя, – снимите эти глупые препятствия на пути любви. Или нет, позвольте мне самому снять их.

Если бы кто-то увидел меня со стороны, то, наверное, посмеялся бы, потому что, осуществляя сие действие, я каждый раз, когда мои пальцы оказывались вблизи ее вагины, начинал медлить, а потому процесс этот занял у меня добрых пять минут.

Все это время Джулия вертелась как на сковородке, потому что вид моего огромного члена, стоявшего, как сержант на плацу, и саму Минерву привел бы в возбуждение.

– А теперь, моя дорогая, – сказал я, – давайте немного развлечемся. Насколько мне известно, вы и ваш муж желаете наследника. А теперь скажите мне: вы всегда совокупляетесь с ним на старомодный манер – живот к животу?

– Всегда, мистер Сминтон. А разве есть другие способы?

– Боже мой, – сказал я. – Какая святая невинность! Послушайте меня, моя кошечка. Встаньте на колени, словно вы собираетесь молиться, – она последовала моим словам. – А теперь возьмитесь за металлическую планку в ногах кровати, а лбом прижмитесь вот к этой подушке, словно вы собираетесь встать на голову.

– Мой дорогой мистер Сминтон, к чему все эти подготовительные действия? Я умираю от желания.

– Вам не придется ждать долго, моя красавица.

Она в точности выполнила мои указания, и ее хорошенькая кругленькая попка встала башенкой посреди кровати, и я увидел, как маленькая щелка ее вагины поглядывает на меня снизу. Оттянув назад крайнюю плоть и обнажив головку моего лучшего друга, блестевшую как сверкающий шарик, я, дрожа от возбуждения, не спеша приблизился к ней, ибо, мой благородный читатель, давно знаю по опыту: спешка в любовных делах только вредит, особенно новичкам.

– Расставьте колени чуть пошире, моя любимая, – прошептал я.

– Бога ради, скорее, мистер Сминтон. Эта медлительность убивает меня.

Еще раз откинувшись назад, чтобы в свете свечи получше разглядеть влекущую меня точку и не промахнуться, я чуть наклонился и приставил головку к тому самому месту, в которое собирался войти. Но Джулия предвосхитила мое движение и внезапно качнулась назад. Мне показалось в этот момент, что не только член, но и мои тестикулы оказались у нее внутри. И тут началось действо, самое памятное из всех в моей жизни. И самое сладостное. Каждый раз, приближаясь к оргазму, я намеренно сдерживал себя, чтобы продлить это наслаждение.

Наконец, когда Джулия буквально переполнилась соками, обильно вытекавшими из нее при каждом толчке, я, чувствуя, что уже подошел к краю, сконцентрировал на пенисе все свое внимание и, не без озорства сделав несколько мощных, решительных движений, прямо-таки затопил ее чрево кипящей спермой. И то, как эта гордая, благородная вагина сомкнула свои створки вокруг моего члена, удерживая его внутри, словно мы стали единой плотью, убедило меня, что меньше чем через год в имении Оутлэнд Холл будет великий праздник и колокола на старой колокольне радостно возвестят о рождении наследника.

А что тем временем происходило в моей спальне?

Все случилось так, как я и предвидел.