универсально или значительно, и в очень скором времени стали говорить о глубинных структурах зрительного восприятия, рассказов, мифов, стихов, картин, музыкальных произведений и т.д. Сейчас, когда эта теория не находится в зените популярности, я должен раскрыть одну тайну: глубинная структура — это обычный технический инструмент грамматической теории. Это не значение предложения и не то, что универсально во всех человеческих языках. Хотя универсальная грамматика и абстрактная структура непосредственно составляющих, кажутся постоянными чертами грамматической теории, многие лингвисты (включая самого Хомского в его последних работах) считают, что можно обойтись без самой глубинной структуры как таковой. Чтобы устранить пафос, вызываемый словом deep ‘глубинный’, лингвисты теперь обычно говорят о ней, как о «d-структуре». Теория, в сущности, весьма проста.

Вспомните о том, что для правильного построения предложения глагол должен получить все, что ему требуется: все роли, описанные в глагольной словарной статье должны появиться в отведенных им позициях. Но кажется, что во многих предложениях глагол не получает желаемого. Как вы помните, глаголу put ‘поставить’ необходимы подлежащее, дополнение и предложная группа; Не put the car ‘Он поставил машину’ и Не put in the garage ‘Он поставил в гараж’ звучат незаконченно. Но как нам тогда расценивать следующие совершенно правильные предложения:

В первом предложении глагол put, похоже, спокойно обходится без дополнения, что совсем не в его характере. И действительно, в данном случае он даже отвергает дополнение: The car was put the Toyota in the garage ‘Машина была поставлена Тойота в гараж’ звучит ужасно. Во втором предложении put также появляется на людях без дополнения. В третьем предложении отсутствует обязательная для него предложная группа. Означает ли это, что нам нужно ввести новые словарные статьи для глагола put, позволяя ему где-то появляться без дополнения, а где-то — без предложной группы? Разумеется, нет, иначе вернутся назад такие варианты, как He put the car ‘Он поставил машину’ и He put in the garage ‘Он поставил в гараж’.

Конечно, в каком-то смысле недостающие синтаксические группы реально присутствуют в предложении, но только не там, где мы ожидаем их встретить. В первом предложении имеет место пассивная конструкция: NP — the car ‘машина’, играющая роль «того, что ставится», а им обычно бывает дополнение, вместо этого появляется в позиции подлежащего. Во втором предложении — специальном вопросе (wh-question, то есть вопросе, образованном со словами who ‘кто’, what ‘что’, where ‘где’, when ‘когда’ или why ‘почему’) роль «того, что ставится» выражена словом what ‘что’ и оно появляется в начале предложения. В третьем предложении роль «места» также появляется в начале вместо того, чтобы появиться после дополнения, где она обычно должно находиться.

Простой способ разобраться со всей подобной ситуацией — это сказать, что у каждого предложения есть две структуры непосредственно составляющих. Структура, о которой мы до сих пор говорили, та, что определяется сверхправилами — это глубинная структура. Глубинная структура — это средство передачи взаимодействия ментального словаря и структуры непосредственно составляющих. В глубинной структуре все ролевые исполнители при глаголе put появляются на отведенных им местах. Затем трансформационная операция может «переместить» синтаксическую группу в незаполненный до того слой дерева. Там-то мы и находим эту синтаксическую группу в реально существующем предложении. Это новое дерево является поверхностной (surface) структурой (теперь она носит название s-структура, поскольку простое «поверхностное» представление никогда не могло завоевать должного уважения). Ниже приведены глубинная и поверхностная структуры пассивного предложения:

В глубинной структуре слева слово машина находится там, где оно требуется глаголу; в поверхностной структуре справа это слово там, где мы реально его слышим. В поверхностной структуре позиция, из которой была перемещена синтаксическая группа, содержит неслышимый символ, оставшийся в результате трансформации и называющийся «след». След служит напоминанием о той роли, которую играет перемещенная синтаксическая группа. След говорит нам, что о роли the car ‘машины’ при постановке в гараж мы можем узнать из словарной статьи к глаголу put ‘поставить’ и найти в ней слот «дополнение». Информация будет следующей: «поставленная вещь». Благодаря следу в поверхностной структуре есть информация, необходимая, чтобы восстановить значение предложения; изначальная глубинная структура, использованная только для правильного подбора слов из лексикона, не играет никакой роли.

Зачем языкам понадобилось иметь по отдельности и глубинные и поверхностные структуры? Потому что для создания полноценного предложения требуется нечто большее, чем удовлетворить требования глагола (с этим справляются и глубинные структуры). Тому или иному понятию зачастую приходится играть две роли: одну — определяемую глаголом в глагольной группе, и, синхронно с этим, отдельную роль, не зависящую от глагола и определяемую другим уровнем дерева. Сравните предложение: Beavers build dams ‘Бобры строят плотины’ с его пассивным вариантом Dams are built by beavers ‘Плотины строятся бобрами’. На нижнем уровне — в глагольной группе (на уровне того, кто сделал что кому) — существительные играют одинаковую роль в обоих предложениях. Бобры занимаются строительством, а плотины строятся. Но на верхнем уровне (IP) — уровне отношений подлежащего и сказуемого (на уровне того, что утверждается о чем) — существительные играют разные роли. Предложение с активным залогом говорит о бобрах вообще и оказывается истинным, а предложение с пассивным залогом говорит о плотинах вообще и оказывается ложным (поскольку некоторые плотины, как например Плотина Гранд-Кули[47], построены не бобрами). Поверхностная структура, ставящая слово dams ‘плотины’ в позицию подлежащего в предложении, но одновременно соединяющая его со следом его изначальной позиции в глагольной группе, позволяет нам и съесть пирог, и одновременно иметь его.

Кроме того, возможность перемещать синтаксические группы, в то же время сохраняя их роли, дает возможность порезвиться носителю языка с твердым порядком слов, такого, как английский. Например, группы, обычно глубоко спрятанные в дереве, могут выступать в предложении на первый план, где они соединяются с информацией, новой для слушателя. Например, если спортивный комментатор описывает, как движется по льду Невин Макварт, он может выразиться так: Markwart spears Gretzky!!! ‘Макварт настигает Грецки!!!’. Но если комментатор описывает положение Уэйна Грецки, он выражается так: Gretzky is speared by Markwart!!! ‘Грецки вот-вот будет настигнут Маквартом!!!’. Более того, поскольку пассивное причастие имеет возможность оставлять незаполненной в глубинной структуре роль производителя действия (как правило — подлежащего), это удобно, когда хочется умолчать об этой роли. Вспомните уклончивую уступку общественному мнению, сделанную Рональдом Рейганом: Mistakes were made ‘Были сделаны ошибки’.

Соединение различных ролевых исполнителей с различными ролями в различных сценариях — это то, в чем грамматика преуспела. В таком специальном вопросе, как:

What did he put [trace] in the garage? ‘Что он поставил [след] в гараж?’

синтаксическая группа what ‘что’ живет двойной жизнью. На нижнем уровне структуры группы глагола (уровне кто-сделал-что-кому), позиция следа указывает на роль поставленной вещи. На верхнем уровне структуры предложения, (уровне что-утверждается-о чем), слово