— Извините меня, — сказала я тогда как можно спокойнее. — Дело в том, что я потеряла ее. Возможно, она куда-то упала с моего туалетного столика.

Разумеется, он мне не поверил, но ничего не сказал, попросил как можно точнее описать запонку. Я стала ее описывать, а он смотрел на записку, которую вынул из кармана.

— Запонки с монограммой, — начал читать он, — перламутровые запонки без всяких украшений, запонки с камеей из изумрудов и бриллиантов. Здесь нет сведений о запонке, которую вы описываете. Но, возможно, вы правы, мистер Армстронг мог вдеть в манжеты новые запонки, не заметив, что в одном из них осталась половинка старой.

Об этом я не подумала. Но если это не был человек, которого убили, кто же это тогда мог быть?

— В этом деле очень много странного, — продолжал детектив. — Мисс Гертруда Иннес утверждает, что слышала, как кто-то возится с замком, что потом дверь открылась, и почти тут же раздался выстрел. Здесь вот что странно, мисс Иннес. У мистера Армстронга не было ключа. Ключа не было и в двери. Не было его и на полу. Иными словами, это доказывает, что мистеру Армстронгу открыли дверь изнутри.

— Но это невозможно, — прервала его я. — Вы понимаете, мистер Джеймисон, что это может значить? Понимаете, вы практически доказываете, что Армстронга в дом впустила Гертруда?

— Не совсем так, — он снова дружески улыбнулся мне. — Видите ли, мисс Иннес, я просто уверен, что она этого не делала. Но до тех пор, пока вы, как и мисс Гертруда, будете утаивать от меня всю правду, я ничего не смогу сделать. Я знаю, что вы что-то подобрали на цветочной клумбе, но вы отказываетесь рассказать об этом. Я знаю, что мисс Гертруда вернулась в бильярдную взять то, что она там забыла, но она не говорит, что именно. Вы предполагаете, что могло случиться с запонкой, но не делитесь со мной вашими подозрениями. А пока я уверен лишь в том, что ночным посетителем, который так испугал вас, уронив на лестнице палку или, скажем, биту для гольфа, не был Арнольд Армстронг. И я уверен, что когда он пришел, кто-то впустил его в дом. Кто знает, может быть, это была Лидди… Я раздраженно помешивала ложечкой чай.

— Говорят, что могильщиками всегда бывают веселые молодые люди. Чувство юмора у мужчин всегда обратно пропорционально серьезности их профессии.

— Мужской юмор, мисс Иннес, часто бывает жестоким и грубым, — согласился он со мной. — Но по сравнению с женским юмором это объятия медведя, а не царапины, которые оставляют… скажем, все, у кого есть когти. Это вы, Томас? Войдите.

Томас Джонсон стоял в дверях. Он выглядел взволнованным и испуганным, и я вдруг вспомнила про сумку, стоявшую на столе в домике. Томас вошел в комнату и встал у дверей с опущенной головой, глаза его, спрятанные под мохнатыми седыми бровями, неотрывно смотрели на мистера Джеймисона.

— Томас, — обратился к нему следователь довольно приветливо, — я прислал за вами, чтобы вы рассказали нам то, что говорили мистеру Боханнону в клубе за день до того, как мистер Арнольд был найден мертвым. Послушайте, вы пришли сюда в пятницу вечером, чтобы увидеться с мисс Иннес, правильно? И начали работать у нее с утра в субботу?

По неизвестной причине Томас явно почувствовал облегчение.

— Да, сэр, — ответил он. — Понимаете, когда мистер Армстронг с семьей уехали, они оставили миссис Уотсон и меня следить за домом, пока его не снимут. Миссис Уотсон работала здесь давно и не боялась оставаться в доме. Поэтому она спала здесь. Меня же преследовали призраки, я рассказывал об этом мисс Иннес. Потому-то и предпочел спать в сторожке. Потом однажды миссис Уотсон пришла ко мне и сказала: «Томас, вы должны спать в большом доме, я стала бояться». Тогда я подумал: уж если она боится там спать, то мне-то тем более будет страшно. Мы поговорили с ней, и в конце концов миссис Уотсон стала спать в сторожке, а я отправился искать работу в клубе.

— Миссис Уотсон сказала вам, почему она стала бояться спать в большом доме?

— Нет, сэр. Она просто боялась, и все. Вот что мне было известно до тех пор, пока я не пришел вечером встретиться с мисс Иннес. Я шел по дорожке через долину — я всегда по ней хожу, когда бываю в клубе, — и у ручья столкнулся с человеком. Он стоял ко мне спиной и что-то делал с фонарем, карманным фонарем. С ним что-то случилось — он то загорался, то гаснул. Когда я проходил мимо этого человека, то увидел, что на нем была белая рубаха и галстук. Я не видел его лица, но точно знаю, что это был не мистер Арнольд. Этот человек был выше. Кроме того, мистер Арнольд в это время играл в клубе в бридж, как он это всегда делал.

— На следующее утро вы опять пошли по этой дорожке? — упорно продолжал спрашивать мистер Джеймисон.

— На следующее утро я опять пошел по этой дорожке и спустился туда, где видел этого мужчину. И нашел там вот что. — Старик протянул ему какой-то маленький предмет, и мистер Джеймисон взял его и протянул мне на ладони, чтобы я могла увидеть. Это была вторая половинка перламутровой запонки!

Но мистер Джеймисон еще не закончил допрашивать Томаса.

— Итак, вы показали это в клубе Сэму и спросили его, не знает ли он, чья это запонка. И что ответил Сэм?

— Сэм сказал, что он видел такие запонки на рубахе мистера Бейли, Джона Бейли, сэр.

— Я пока оставлю у себя эту запонку, Томас, — сказал детектив. — Это все, что я хотел у вас спросить. Спокойной ночи.

Пока Томас, шаркая ногами, выходил из комнаты, мистер Джеймисон внимательно смотрел на меня.

— Понимаете теперь, мисс Иннес, что мистер Бейли связан со всем этим делом? Если он приходил сюда в пятницу вечером, чтобы встретиться с Арнольдом Армстронгом, но не застал его, он мог, увидев, как Арнольд входит в дом следующей ночью, ударить его, то есть сделать то, что хотел сделать предыдущей ночью.

— Но почему? — спросила я. Меня просто начало трясти.

— Причин достаточно. И это можно доказать. Арнольд Армстронг и Джон Бейли стали врагами с тех пор, как последний, будучи кассиром Торгового банка, чуть не засадил его в тюрьму. Кроме того, вы забываете, что оба они ухаживали за вашей племянницей, мисс Гертрудой. И то, что Бейли убежал, выглядит не слишком хорошо.

— И вы полагаете, что Хэлси помог ему убежать?

— В этом нет никакого сомнения. А как вы можете еще назвать это, если не побегом? Мисс Иннес, давайте восстановим события того вечера. Бейли и Армстронг поругались в клубе. Сегодня мне рассказали об этом. Ваш племянник привез Бейли сюда. Движимый ревностью и гневом, Армстронг по тропинке тоже направился сюда. Он вошел в крыло, где находится бильярдная. Возможно, он постучал, и ваш племянник впустил его. И кто-то выстрелил в него, кто-то, кто стоял на винтовой лестнице. Услышав выстрел, Бейли и ваш племянник тотчас же покинули дом. Они направились к гаражу и поехали по нижней дороге, чтобы не был слышен шум мотора. Когда вы и мисс Гертруда спустились на первый этаж, все было тихо.

— Но как же тогда быть с тем, что рассказывает Гертруда? — спросила я, заикаясь.

— Мисс Гертруда рассказала нам о том, как она представляет события этой ночи, только на следующее утро. Я не верю ей, мисс Иннес. Это выдумка влюбленной девушки.

— А то, что произошло сегодня ночью?

— Это может изменить всю картину дела, как я ее понимаю. Мы не должны верить ничему, мы должны во всем сомневаться. Например, фигура, которую вы видели на крыльце. Если это была женщина, нам следует исходить из других предположений. Или объяснения мистера Иннеса, Может быть, он застрелил мистера Армстронга, думая, что это жулик, а потом испугался. Во всяком случае, я уверен, что ваш Хэлси покинул дом уже после убийства. Мистер Армстронг ушел из клуба, чтобы прогуляться при свете луны, в половине двенадцатого. А выстрел прозвучал в три часа ночи.

Я была поражена. Мне казалось, в этот вечер произошло много значительного, что могло бы все объяснить, если бы только у меня был ключ к разгадке. Кто упал в подвал — Гертруда или кто-то другой? Что за мужчина встретился мне на дороге возле сторожки? Чью сумку я видела на столе в гостиной той же самой сторожки?

Было уже поздно, когда мистер Джеймисон собрался уйти. Я подошла с ним к двери. Мы стояли на веранде и смотрели в сторону долины. За ней виднелась деревня Казанова с домами старинной архитектуры, с цветущими деревьями. Она выглядела очень мирно. А выше, на холме, горели огни Гринвуд-клуба. Можно