– Это меня интересует потому, что здесь живет моя любимая тетушка.

– Я понимаю, но меня удивляет, что ты захотел принять участие в собрании, ведь ты пробудешь здесь очень недолго.

– То же самое я мог бы сказать и о тебе. Ведь ты собираешься уехать… правда, Ли?

Смутившись, она сделала глоток воды и потупила глаза, намазывая масло на хлеб.

– Думаю, да. Через пару месяцев.

– А куда ты поедешь? Знаешь, ты не похожа на безрассудную любительницу путешествовать.

Она опять пожала плечами, разыгрывая небрежность, которую на самом деле не ощущала.

– Кто знает? Может, я никуда и не уеду. Может, я поселюсь здесь.

– А ты не думаешь, что тебе следует сначала вернуться и взглянуть… на то, от чего ты бежишь, в Калифорнии?

Ли с несчастным видом закусила губу. У него была привычка, хитрая, сверхъестественная привычка нападать в тот самый момент, когда она ожидала этого меньше всего.

– Ты никогда не бросишь свои адвокатские замашки? – раздраженно спросила она.

– В суде я веду себя совсем по-другому. Ты мне просто интересна. Я знаю, тебя что-то беспокоит, и это должно быть как-то связано с твоей прошлой жизнью в Калифорнии. Знаешь, ты сказала, что не живешь в страхе, но твое поведение говорит об обратном.

– А может, и нет, – с горечью ответила она.

Она разозлилась на себя, на слезы, которые вдруг выступили на глазах совершенно против ее желания.

– Я вообще ничего не боюсь, я просто не хочу там быть.

– Понятно. А ты боишься того, что происходит между нами? – Он взял ее руку. – Ты ведь это чувствуешь, правда, Ли?

О да, она чувствовала! Она изо всех сил старалась не показывать ему этого. Ли знала, что Питер Уэбстер подбирается к ней, используя любую возможность. Сейчас она испытывала искушение отбросить всякую осторожность и довериться ему во всем.

Но она не могла. Она убрала руку из его руки.

– Питер, – неуверенно начала она, – ты очень приятный человек, и я надеюсь, что мы сможем остаться… друзьями. Но я думаю…

– Да?

Она глубоко вздохнула и заглянула в его глаза, эти теплые внимательные глаза, под взглядом которых таяла ее решимость. Она заговорила, внутренне подбадривая себя:

– Во-первых, ты не завоюешь, запугивая и…

– Пока это, кажется, срабатывало, – вставил он и снова улыбнулся.

Она решительно продолжала:

– Во-вторых, сейчас я просто не могу ни с кем связываться.

– Почему?

– А в-третьих, – упрямо продолжала она, – если ты поразмыслишь на эту тему, то поймешь, что и сам не сможешь завести здесь никаких связей. Ты пробудешь тут три недели, а этого недостаточно, чтобы узнать кого-то. – Ее голос стал настолько высоким, что пара, сидевшая за соседним столиком, с любопытством на них оглядывалась.

– Я не согласен. – Он лениво улыбнулся. – Время – вещь относительная. Ко всему можно как-то приспособиться. Люди не часто встречаются при таких обстоятельствах, при каких встретились мы.

Он улыбнулся и заговорил более серьезным тоном:

– Если ты думаешь, что я удовлетворюсь только твоей дружбой, Ли Картер, то лучше прекратить все прямо сейчас. Ты в состоянии сделать это?

– Если ты позволишь сделать это! – выкрикнула она почти безнадежно, чувствуя, что все внутри у нее пылает под действием его взгляда.

– Правильно, если я предоставлю тебе эту возможность.

Она густо покраснела. Господи, этот мужчина заставляет ее выступать в роли легкомысленного и беспомощного подростка! Когда он, сидя напротив, смотрит на нее так призывно, его темные глаза такие нежные и понимающие, а его черные непослушные волосы так хочется приласкать… Она изо всех сил старалась не совершать ничего нелепого, например, не дотронуться до его руки. Она с трудом контролировала себя.

– Благодарю вас за предостережение, адвокат, – выговорила она наконец.

– Десерт? – неожиданно поинтересовался он.

Она посмотрела на часы и отрицательно покачала головой:

– Если ты собираешься поехать в питомник, нам лучше уже выйти. Не забывай, что с пяти я работаю.

Когда они были уже снаружи, в тени деревьев около ресторана, Питер кивнул в сторону длинной галереи главного здания с мансардными окнами.