и Игорь.

В сентябре 2008 года на доме № 2 по Второй Колобовской улице, где долгие годы (с 1929-го по 1987-й) жил Игорь Ильинский, была открыта мемориальная доска в память о великом артисте. На этой церемонии присутствовала и супруга Ильинского Татьяна Еремеева.

Свою первую любовь Кадочников встретил в 17 лет. Это была его ровесница, с которой он «виделся» всего один раз. Но этого раза вполне хватило, чтобы девушка забеременела. Спустя девять месяцев на свет появился мальчик Костя, однако молодая мама запретила Павлу даже на пушечный выстрел приближаться к сыну. После этого Кадочников дал себе клятву быть более разборчивым в отношениях с девушками и в течение нескольких лет этот обет не нарушал. Но в начале 30-х он поступил на актерское отделение театрального техникума при Ленинградском ТЮЗе, где буквально потерял голову от своей однокурсницы – красавицы Розалии Котович (она была родом из польской семьи, переехавшей из Белостока в Петербург). Однако самой девушке Кадочников совершенно не нравился – в ее глазах он выглядел долговязым, курносым и рассеянным юношей. К тому же у нее в ту пору был официальный жених Иван – юноша куда более видный! – с которым они собирались пожениться. Но судьбе было угодно расставить все по-своему. Где-то ближе к концу обучения Розалии из студенческого комитета поступило указание подтянуть вечно отстающего в учебе Кадочникова. Той, несмотря на всю ее неприязнь к долговязому студенту, пришлось подчиниться. Все свободное время молодые люди стали проводить вместе. И вдруг Розалия сделала для себя неожиданное открытие: Кадочников очень даже хороший парень. Он читал ей стихи, рассказывал смешные истории, а когда его дед уходил на охоту, Павел просил его принести ему сосновые лапы, которые затем дарил Розалии (на цветы у бедного студента денег не было).

Однажды Кадочников из-за своей любви едва не вылетел из техникума. Кто-то из его однокурсников увидел, как он ухаживает за девушкой – подает ей пальто в гардеробе, – и Павла вызвали на студсовет, где поставили вопрос ребром: «По какому праву ты позволяешь себе такие вольности?» Кадочников ответил: «Я на ней женюсь!» Когда об этом узнала Розалия, она… согласилась. Но прежде чем расписаться, отправилась к своему бывшему жениху Ивану, чтобы предупредить его о своих намерениях. К счастью, Иван оказался юношей рассудительным: он не стал устраивать скандала и отпустил Розалию с миром. Счастливая девушка бросилась вниз по лестнице к Кадочникову и, пока бежала к нему, всю дорогу кричала: «Паша, все!» Он же истолковал этот крик по-другому: решил, что их с Розалией любовь закончилась, и едва не лишился чувств от горя. А когда недоразумение разрешилось, снова чуть не потерял сознание, но уже от другого – от радости. Короче, намучился парень в тот день…

После окончания техникума молодые супруги вместе пришли в Ленинградский Новый ТЮЗ, где получили главные роли в спектакле «Снегурочка»: Кадочников играл Леля, а Котович – Купавну. Спектакль имел фантастический успех, но еще больший успех у публики имел сам Кадочников. Именно тогда у него появились первые поклонницы, которые после каждого представления забрасывали его цветами, а когда он с женой выходил на улицу, буквально не давали им проходу. Говорят, Кадочников просто утопал в цветах поклонниц и однажды даже недовольно пробурчал: «Что они все цветы носят? Принесли бы лучше ботинки».

В начале 40-х в киношных кругах вдруг стали распространяться слухи о его якобы гомосексуальных взаимоотношениях с режиссером Сергеем Эйзенштейном. Говорили, что великий режиссер был настолько увлечен молодым актером, что даже «отказал» его от отправки на фронт. На самом деле в этих слухах не было и доли правды. И от фронта Кадочникова «отмазал» вовсе не Эйзенштейн, а руководство «Ленфильма», где он в те июльские дни 41-го снимался сразу в двух фильмах оборонного значения – в «Обороне Царицына» и «Походе Ворошилова».

Что касается Эйзенштейна, то с ним Кадочников впервые столкнулся в 1944 году, когда режиссер пригласил его сыграть роль Владимира Старицкого в фильме «Иван Грозный». После этого слухи об их любовной связи вспыхнули в киношной среде с новой силой. Масла в огонь подлило и заявление самого Эйзенштейна, дескать, он настолько пленен игрой Кадочникова, что собирается снимать актера в третьей серии картины сразу в двух ролях – в роли духовника царя Евстафия и в роли Сигизмунда. Однако желанию великого режиссера не суждено было сбыться: третья серия так и не была снята…

Между тем именно в 1944 году у Павла Кадочникова и Розалии Котович родился первенец – сын Петя. Вспоминает их внучка, Наталья Кадочникова:

«Когда в сорок четвертом году Павла Петровича пригласили в Тбилиси на съемки первого советского стереоскопического фильма «Робинзон Крузо», его беременная, почти на сносях, жена поехала с ним. Свекровь отговаривала: «Куда ты едешь? Трое суток в поезде! Чего доброго, разродишься по дороге. Оставайся дома!» Но у бабушки Розы была железная отговорка: «Если я не поеду с Павликом, мы потеряемся. Война ведь!» Вещей в дорогу брали много – съемки могли затянуться на годы. Тогда прабабушка Груша, чтобы спасти дорогой чайный сервиз, сохранившийся в блокаду, завернула чашки и блюдца в бабушкины вещи и засунула их в чемодан. Удивительно, но этот сервиз сохранился до наших дней…

Дедушка с бабушкой ехали в Тбилиси в шикарном международном вагоне. А на третьи сутки, когда они уже приближались к Кропоткину, у Розалии начались схватки. Кто-то ей сказал, что ни в коем случае нельзя рожать в этом городе: там, мол, плохие врачи. Поэтому она стала ахать на разные лады, стараясь перетерпеть адскую боль. Ехавшие в соседнем купе грузины дружно ей «подпевали»: «Вах! Вах! Вах!» Когда проезжали Кропоткин, бабушка уже попросту вцепилась зубами в подушку. Павел Петрович надел резиновые перчатки, принесенные проводницей, и приготовился лично принимать роды у жены, но тут поезд подъехал к следующей станции – Кавказской. Розу буквально бросили на носилки и понесли в роддом, благо больница была рядом с вокзалом. Женщина-санитарка посмотрела на Розалию и сразу угадала: «Будет мальчик!»

Рожала она под самый Новый год. Павел Петрович, простоявший под окнами всю ночь, слышал первый крик появившегося на свет сына. Счастливый отец дал из ружья три выстрела в воздух. Сохранившиеся после залпа гильзы родители Петечки хранили всю жизнь…

На Кавказской Павла Петровича с женой и новорожденным сыном посадили в общий вагон, следовавший в Тбилиси. Ехали в адских условиях: вокруг курили, дедушка то и дело со всеми из-за этого ругался, пеленки негде было ни высушить, ни постирать.

В то время в Грузии было еще неспокойно. Однажды глубокой ночью, когда съемочная группа возвращалась в гостиницу, в деда даже стреляли. Его спас администратор, толкнув в ближайшую подворотню. А маленького Петю однажды чуть не отравили. Ему было около трех лет, когда в Сухуми бабушка оставила мальчика около магазина. Выйдя с покупками, она увидела плачущего малыша: его чем-то угостил «добрый дядя». Когда Пете стало совсем плохо, срочно вызвали врача. Тот вернул ребенка к жизни и посоветовал родителям как можно быстрее вернуться в Ленинград…

Павел Петрович не мог надышаться на своего сына. Все свои письма заканчивал словами: «Всех целую, Петеньку особенно». Он страшно его любил! Однажды встал перед Петей на колени и сказал: «Принцесса моя дорогая!» А когда малыш страдал от пупочной грыжи, дедушка специально давал концерты, чтобы на деньги от них купить сыну необходимый пластырь. До сих пор у нас в шкафу в маленькой баночке хранится скорлупа от первого яйца, которое Петенька съел в свою первую Пасху, и крошечные плетеные лапти – его любимая игрушка…»

А вот со своим первым сыном, Костей, Кадочников долго не мог увидеться – не разрешала мама ребенка. Но стоило актеру стать знаменитым (летом 1947 года на экраны страны вышел самый звездный фильм Кадочникова – шпионский боевик «Подвиг разведчика»), женщина тут же вспомнила о нем и потребовала выплатить денежную компенсацию за все годы. Кадочников подчинился. Однако даже после этого с сыном ему видеться запрещалось. Но когда Константину исполнилось 14 лет, он плюнул на запреты матери и сам пришел к отцу. С тех пор он стал полноправным членом семьи актера и очень подружился со своим сводным братом Петей.

В конце 40-х Кадочников по праву считался одним из самых популярных актеров советского кинематографа. Чуть ли не ежедневно его буквально заваливали любовными посланиями многочисленные поклонницы. Слухи о его любовных связях (на этот раз с женщинами) приобрели фантастические масштабы. Сам он на этот счет как-то заметил: «Не поддается подсчету число знаменитых актрис, с которыми завистники клали меня в постель! Моим амурным успехам мог бы позавидовать любой восточный шейх!»