сокурсница Соня Зайкова и сообщила, что в Театре имени Маяковского Николай Охлопков ищет нового исполнителя на роль Гамлета. (Прежний исполнитель — Евгений Самойлов — на одном из собраний выступил с резкой критикой диктаторских замашек режиссера, и это поставило крест на их содружестве.) Каким-то образом Охлопков прослышал о Козакове и теперь хочет с ним познакомиться. В завершение своего темпераментного монолога Зайкова продиктовала бывшему однокурснику телефон режиссера. Буквально в тот же день Котков ему позвонил. Их разговор длился всего несколько мипут. Его итогом стало приглашение Козакова на дачу к драматургу А. Штейну в Переделкино, где Охлопков собирался посмотреть бывшего студента в деле. Специально для этой встречи Козаков должен был выучить отрывок из английской баллады «Королева Элинор» в переводе Маршака и монолог Чацкого. Именно последний произвел впечатление на Охлопкова, и он предложил Козакову перейти к нему в театр и начать репетировать Гамлета. Козаков без промедления принял это предложение, так как, по его словам, тяготился своим распределением во МХАТ.
Бывшие педагоги Козакова по школе-студии восприняли его желание изменить своей альма-матер чуть ли не с ненавистью. Станицын после этого перестал с ним здороваться, а друг семьи писатель Н. Волков даже написал ему письмо, в котором были такие строчки: «Искусству не нужны обезьяны в роли Гамлетов». Однако на решении Козакова эти эксцессы никоим образом не отразились — он был верен слову, которое дал Охлопкову. В сентябре того же года на гастролях в Ленинграде он был представлен труппе театра, а уже в ноябре (25-го) состоялась премьера «Гамлета» с Козаковым в главной роли. Премьера прошла с успехом, однако, как ни странно, Охлопков на нее не пришел. Явился он только на второй спектакль, состоявшийся 7 декабря. И остался крайне недоволен игрой артистов. Ушел из театра мрачный, даже не досмотрев спектакль до конца. После этого у Самойлова появились весомые аргументы против молодого исполнителя, чем он, естественно, не преминул воспользоваться. И после 7 декабря Козакова перестали вводить в «Гамлет». Он, конечно, сильно переживал. Друзья же успокаивали: «Самойлов не выдержит, уйдет в очередной запой, и тебя опять востребуют. Куда они денутся?!» А пока Козаков играл роли в других спектаклях: «Спрятанный кабальеро», «Гостиница «Астория» и т. д.
Не стояла на месте и кинематографическая карьера Козакова. Правда, после феноменального успеха в роли подлеца Шарля Тибо положительных ролей ему практически не предлагали. В конце 50-х Козаков снялся в фильмах: «Восемнадцатый год» (1958), «Золотой эшелон» (1959), «Евгения Гранде» (1960) и др.
В 1957 году Козаков впервые оказался за границей — на шекспировском фестивале в канадском городе Страдфорде. Причем эта поездка едва не сорвалась по вине самого Козакова, который до этого оказался жертвой розыгрыша со стороны своих друзей. История выглядела следующим образом. В те годы в Союзе была очень популярна молодая итальянская актриса Сильвана Пампанини (она была популярнее самой Мэрилин Монро). И вот однажды кто-то из друзей Козакова сообщил ему, что Сильвана, посмотрев фильм «Убийство на улице
Данте», прониклась таким восторгом к его игре, что решила пригласить его в Италию. Видимо, выдумщик был настолько достоверен в своем рассказе, что Козаков клюнул на его удочку и полностью уверовал в реальность происходящего. Он стал чуть ли не ежедневно названивать в Киноглавк, чтобы поинтересоваться — не пришло ли на его имя приглашение из Италии. Поначалу ему вежливо отвечали «нет», но когда звонки стали регулярными, а голос Козакова все более требовательным, терпение киноуправленцев лопнуло. В очередной раз, когда Козаков вновь до них дозвонился, кто-то из них обложил его трехэтажным матом и бросил трубку. Только тогда Козаков понял, что его самым немилосердным образом разыграли. Но история на этом не закончилась. Спустя несколько дней в доме Козакова раздался телефонный звонок. Подняв трубку, он услышал в ней вежливый женский голос: «Вас беспокоят из Киноглавка. В Канаде на днях должен состояться шекспировский фестиваль, на который решено послать и вас как одного из самых молодых исполнителей роли Гамлета». Однако не успели на том конце провода закончить свой монолог, как Козаков, уверенный, что это очередная шутка его коллег, со спокойной душой послал их «по матушке». К счастью, этот его поступок в главке отнесли к разряду актерских причуд и не стали заострять на нем внимание. В противном случае за границу отправился бы кто-то другой из коллег Козакова — менее известный, но более сдержанный.
Впечатления от этой поездки у Козакова остались самые радужные. На проходящем в те дни в Канаде джазовом фестивале он впервые в жизни увидел живого Элвиса Пресли! Домой он вернулся не только переполненный впечатлениями, но и солидно затаренный импортным шмотьем. Кроме подарков матери, жене и дочке (первой супругой Козакова была его одноклассница эстонка Грета (Галя) Таар, которая родила ему двух ютей: дочь и сына), Козаков привез из «Канады супермодные вещи для своего пижонского гардероба: мокасины с кантом, а также четыре пары носков в широкую клетку. Правда, вернувшись на родину, Козаков испытал и сильнейшее разочарование — он увидел на своем лучшем друге Леве Збарском джинсы (тогда они только входили в моду) и сильно пожалел, что не купил в Канаде точно такие же по цене всего лишь в полтора чем тамошний швейцар, стоявший на входе и сдерживавший напор целой толпы страждущих, поначалу отнесся к новоприбывшим без особого почтения, но узнав среди них знаменитого поэта Евтушенко, расплылся в подобострастной улыбке и разрешил им пройти внутрь. Собственно, именно этот поступок ресторанной обслуги и послужил толчком к развитию дальнейших событий.
Приняв на грудь солидную порцию шнапса, Аксенов принялся подначивать не менее осоловевшего Козакова. Мол, как же это так, Миша, ты — знаменитый актер, а все лавры достались одному Евтушенко. Его и швейцар на входе узнал, да и дамочка, которую они подцепили в ЦДЛ, едва не вешается ему на грудь и готова отдаться чуть ли не прилюдно. Козакову эти речи явно не понравились. Будучи человеком, испорченным славой, он тут же дал отпор сомнениям Аксенова, заявив: «Если я захочу, через пять минут повешу эту девку себе на грудь и уведу из ресторана». Аксенов предложил пари: если Козаков выполнит обещанное — платить за него будет он, Аксенов. Ударили по рукам. И что же? Козаков подсел к девице, перебросился с ней парой фраз, и она тут же разомлела. Ее поведение стало еще легче обычного, она уже влюбилась в Козакова и без труда позволила ему увести себя из ресторана. По словам Козакова, ничего близкого между ними так и не произошло по причине его брезгливости (от девицы за версту несло вендиспансером). Поэтому он довез ее на такси до дома и уехал на Аэропортовскую — к жене и детям. А Евтушенко после этого долго на него сердился, как же — при заморском госте увел изпод носа даму.
Еще об одной любопытной истории поведал сам актер.
В начале 60-х, когда «Современник» находился на вершине славы, Козаков сыграл в его репертуаре сразу несколько новых ролей: Винченцо в «Никто», Его в «Четвертом», Николая I в «Декабристах». Прошло уже несколько лет со дня прихода артиста в театр, и никто из «современниковцев» уже не уличал его в «охлопковщине», не называл «отстающим от времени».
В ноябре 1962 года у Козакова родился второй ребенок — сын Кирилл. Однако это событие не смогло удержать Козакова от ухода из семьи. В 1965 году он развелся с первой женой и переехал в холостяцкую квартиру на Миусской. Какое-то время жил там один, не имея даже телефона. Последнее обстоятельство очень его тяготило, однако пойти и выпросить у местных властей телефон для себя Козаков долгое время не мог — стеснялся. Наконец он решился, пришел на местный телефонный узел, но ему, несмотря на всю его популярность, отказали. Далее послушаем его собственный рассказ:
«Друзья мне подсказывали: «Чудной ты человек! Кто так делает? Пойди к начальнику телефонного узла. Пригласи его в гости. Выпей с ним. И попроси о телефоне. Тогда уж он не отвертится!» Я навел справки. Узнал, что начальник телефонного узла очень любит цыганское пение. Тогда же в телефоне очень нуждались мои приятельницы по «Современнику»: Таня Лаврова и Наташа Карташова. Позвал я их тоже в гости. Они мне говорят: «Мы сами все приготовим, а ты обеспечь выпивку». Пригласил я к себе цыган, собрались у меня, устроили вечеринку с угощением. И вдруг, в самом начале застолья, слышу, как Таня и Наташа уже выпрашивают телефон у этого начальника АТС. Я тут так застеснялся — передать не могу. И неожиданно для себя самого буркнул: «А мне телефон не нужен. Я вас всех не для того сюда позвал…» Тут начальник узла усмехнулся и сказал спокойно: «Ну, так у вас и не будет телефона!» И не было у меня телефона. А им поставили…»
Году в 68-м Козаков наконец перестал холостяковать и женился на женщине с красивым именем Медея (она была грузинкой). В этом браке у него родилась дочь Манана. Стоит отметить, что первая жена Козакова тоже недолго горевала в одиночестве и вскоре вышла замуж.
В творческом отношении середина 60-х один из самых удачных периодов в жизни Козакова. Он тогда
