гибнущей русской нации… Исчезновение русского начала с лица земли было бы гибельным и для всего человечества…»
Или: «В 60-е годы Солженицын стал нравственной силой, противостоящей определенным началам современной государственности… Но за последнее время Солженицын, на наш взгляд, совершил ошибки, которые могут оказаться роковыми для дальнейшего исполнения им своего предназначения…»
Или: «Русской нации в данный момент угрожают коммунистический Китай и непрекращающаяся вражда космополитического капитала… Пока существуют мировые космополитические силы, деятели любого национально-культурного движения не могут рассчитывать на безопасность. Обвинения в антисемитизме выставляются против любого национально-культурного движения в любой стране при наличии еврейской диаспоры. Евреи — вечные враги национальных движений…»
Закончил свое интервью Осипов констатацией, которая проводила окончательный водораздел между ним и либералами-западниками. Он сказал: «Советский социальный и политический строй, стоящий на национальных принципах и фактическом соблюдении Конституции СССР, нас вполне устраивает» (выделено мной.
А вот как на эту же тему высказывался другой русский националист — Г. Шиманов (в 1971 году на Западе вышла его книга «Записки из красного дома»):
«Я скажу, что теперь, после опыта тысячи лет, загнавшего человечество в невыносимый тупик, разве не ясно, что только подлинное, возрожденное христианство может быть выходом из тупика? Что необходима иная, новая, не языческая — буржуазная, но аскетическая и духовная цивилизация? Такая цивилизация может возникнуть на русской духовной основе. Судьба России — не только ее судьба, но судьба всего человечества, которое сумеет выйти из тупика, опираясь на традиционные духовные ценности Русского народа. Русским нужно объединяться на своих духовных основах, чтобы выполнить свою миссию перед Отечеством и миром. И в этом объединении атеистическая советская власть не является препятствием, ибо она может быть преобразована изнутри в совершенно иное качество, главное же — возродить в себе коренное русское самосознание… Советская власть — это не только безбожие и величайшая в мире гроза, это также и некая тайна и орудие Божьего Промысла… Нам крайне важно восстановить здоровое и подлинно православное отношение к своему Государству. Смущаться, что оно является ныне официально атеистическим, по-моему, не нужно (и Павел был до своего обращения, как известно, Савлом), а нужно верить и работать на благо Церкви и на благо русского общества и советского государства…» (выделено мной.
Естественно, эти мысли должны были всерьез напугать тех влиятельных людей, кто боялся этого самого «возрождения русского самосознания» и возможного «преобразования советского государства на основе православных идей». Вполне допускаю поэтому, что и выдача визы Высоцкому в 73-м году могла быть связана с этим тоже — с попыткой не дать ему увлечься этой новой теорией (а она стала активно пропагандироваться именно в первой половине 70-х) и повернуть его лицом к еврокоммунизму (через французских коммунистов). Это течение также начало свое активное формирование в первой половине того же десятилетия и наиболее глубоко затронуло три западноевропейские страны: Италию, Испанию и Францию. Суть еврокоммунизма была, в общем-то, проста: замирение и смычка западных коммунистов с буржуазными партиями на почве разочарования первыми тем социализмом, который строился в Советском Союзе. Первыми на этот путь встали итальянские коммунисты, которые в 1972 году при их новом вожде Энрике Берлингуэре (отметим, что в том же году своего нового вождя обрела и Французская компартия) стали настойчиво искать пути сближения с ведущей партией страны — Христианско-демократической (ХДП), а также другими партиями. В сентябре 1973 года Берлингуэр публикует в еженедельнике «Ринашита» несколько своих статей, где пишет об этом в открытую. Цитирую:
«Мы говорим не о левой альтернативе, а о демократической альтернативе. Иными словами, о возможном сотрудничестве и соглашениях между народными массами, идущими за коммунистами и социалистами, с народными массами, идущими за католиками, а также о сотрудничестве с другими демократическими формированиями».
Все перечисленное Берлингуэр назвал
«Холодную войну» «за умы» Запад выиграл прежде всего у себя в тылу — левая интеллигенция приняла социальную и политическую философию либерализма и отказалась от социалистических установок, а затем даже и от умеренных идей кейнсианства. Начался большой откат (неолиберальная волна), в ходе которого практически стерлись различия между левыми и правыми, лейбористами и консерваторами. Это была большая победа, поскольку по инерции доверия трудящихся «левые» у власти смогли демонтировать и реальные социальные завоевания, и культуру социальной справедливости в гораздо большей степени и легче, чем это сделали бы правые (нередко говорят, что правые у власти вообще этого не смогли бы сделать).
Для СССР этот поворот имел фундаментальное значение, поскольку интеллигенция, включая партийную номенклатуру, была воспитана в духе евроцентризма и установки западной левой элиты оказывали на нее сильное воздействие…»
Левая элита Запада прекрасно была осведомлена о том, что в КПСС и в советской интеллигенции существует мощная прослойка их сторонников, поэтому прилагала всяческие усилия, чтобы идеи еврокоммунизма (в культурной политике это была идея «чистого искусства» — то есть бесклассового) дошли до умов этих людей и пустили на советской почве свои всходы. Например, среди советских творческих коллективов они особо выделяли «Таганку». В итоге в 73-м визу получил ведущий ее актер Владимир Высоцкий, а год спустя станет выездным и шеф театра Юрий Любимов, который свой первый визит нанесет в Италию, где познакомится с самим… Энрике Берлингуэром. Благодаря стараниям итальянской компартии (а точнее, помощи заведующего отделом культуры ЦК ИКП Джорджо Наполитано) Любимов поставит в 1975 году оперу в Италии.
Все эти реверансы западных политиков и деятелей культуры в адрес Любимова были не случайны: будь он режиссером-традиционалистом, корневым русским режиссером, вряд ли бы его творчеством заинтересовались на Западе. Но он был приверженцем «чистого искусства», этаким «новым Мейерхольдом», за что его в первую очередь и ценили за пределами его Отечества. Ведь даже из Бертольда Брехта, который в первую очередь считался антибуржуазным драматургом, Любимов сумел сделать драматурга антисоветского. Будь это иначе, на Западе Любимов никому не был бы нужен: там ценился именно его антисоветизм.
Но вернемся к хронике событий лета 73-го.
В августе Высоцкий отдыхал на юге — в Сухуми, Пицунде, Боржоми, Батуми.
1 сентября он вновь объявился на голубом экране: в тот день показали один из лучших фильмов с его участием «Служили два товарища». Для поклонников таланта Высоцкого это было знаменательное событие: ведь ленты с его участием на голубом экране не демонстрировались с конца предыдущего года. А тут ЦТ будто прорвало: 7 сентября оно показало еще один фильм из киношной копилки Высоцкого — «713-й просит посадку».
Тем временем «Таганка», перед открытием сезона в Москве, отправилась с гастролями в солнечный Узбекистан. 11 сентября театр приехал в столицу республики город Ташкент. Как и раньше, Высоцкий совмещает игру в спектаклях (вместо «Гамлета» и «Галилея» туда взяли «10 дней…», «Павшие и живые») с концертами: помимо столицы Узбекистана, он пел также в Навои (самый русскоязычный узбекский город), Чирчике. Живет Высоцкий не в гостинице, где остановились его коллеги, а дома у режиссера Георгия Юнгвальд-Хилькевича, которого хорошо знает по совместной работе в фильме «Опасные гастроли». Вот как вспоминает об этом сам режиссер:
«Однажды он накупил арбузов, дынь, винограда, все разложил в ванне и наполнил ее водой. Приходил туда, менял воду, смотрел на всю эту красоту и говорил: „Пусть лежит“. И мы ехали ко мне. Он просто балдел от Ташкента, повторял: „Остался же кусочек человеческой жизни в этой сраной стране!“ (отметим: весьма показательная фраза для нашего героя.
Высоцкий был очень наблюдательным. Прихожу домой, а он стоит и в окно смотрит. «Что такое „булды“?» — спрашивает.
