«Когда мы закончили работу, ее не приняли. Мы сидели в Москве и не знали, что делать. Только что закрыли „Интервенцию“ Г. Полоки, мы понимали, что будем следующими. А дальше произошла история, о которой я узнал через много лет, познакомившись с внучкой Микояна. Оказывается, картину показали в ЦК, и на просмотре оказался Анастас Иванович Микоян. А в картине были танцы, девочки в прозрачных костюмах. И он заплакал: „Боже мой! Это же я их привозил. Я тогда был мальчиком, был рядом с Коллонтай!“ Действительно, Коллонтай и Литвинов были прообразами двух большевиков в фильме. Вот из- за слез Микояна картину выпустили в прокат. Без каких-либо поправок».
Народ повалил на фильм валом, главным образом, конечно, потому, что в главной роли — артиста Бенгальского — в нем был занят полузапрещенный Высоцкий. Я смотрел «Гастроли» несколько месяцев спустя в летнем кинотеатре Сада имени Баумана и помню, что огромный зал кинотеатра был забит битком и чтобы достать билеты надо было отстоять длиннющую очередь. Да и то не всем повезло. Нас же выручило лишь то, что билетершей в кинотеатре работала хорошо знакомая нам женщина, которая и достала нам билеты, минуя очередь. Но вернемся в самое начало 70-го.
12 января Высоцкий играл Янг Суна в «Добром человеке из Сезуана», 13- го — Галилея в «Жизни Галилея».
21 января В. Золотухин записал в своем дневнике следующие строчки: «Почему-то все ругают „Опасные гастроли“, а мне понравилось. Мне было тихо-грустно на фильме, я очень понимал, про что хочет сыграть Высоцкий».
Несмотря на то что Золотухин не расшифровывает свое понимание этой роли, рискну высказать свое собственное мнение. Помните, во время обсуждения кинопроб Высоцкого на Одесской киностудии один из участников заметил, что актер играет свою роль «с грустными глазами». И это действительно было так. Наш герой играл откровенного авантюриста, артиста варьете, помогающего большевикам и попутно распевающего веселые песенки. Однако взгляд у него при этом отнюдь не веселый. Видимо, таким образом Высоцкий пытался передать думающему зрителю, что его герой хоть и борется на стороне большевиков, но особенной радости от этого не испытывает. Как и сам Высоцкий, который был далеко не в восторге от своего общения с советской властью. Впрочем, все эти мысли актер хорошо выразил в одной из песен фильма — уже упоминавшемся «Романсе». Помните:
Однако либеральная критика этой
«Владимир Высоцкий наполненно произносит банальности, не без успеха имитируя значительность происходящего. Иван Переверзев действует в лучших традициях водевиля, полностью реализуя предложенные сценарием сюжетные коллизии. Ефим Копелян, как всегда, умеет создавать иллюзию второго плана даже там, где это, увы, только иллюзия…
Только крайней неразборчивостью проката можно объяснить тот факт, что этому фильму предоставлены экраны столичных кинотеатров».
В другом популярном издании — «Комсомольской правде» — А. Аронов задавался вопросом: «Зачем подавать одесское варьете „ХХ век“ под революционным соусом? Зачем маскировать музыкально- развлекательную ленту под фильм о революции, зачем разменивать на это серьезную тему?»
Все эти нападки со стороны либеральных критиков выглядели более чем странно. Казалось бы, по всем внешним приметам они должны были эту картину защищать (снимал ее еврей и в главной роли был занят главный фрондер либералов и полуеврей Владимир Высоцкий). Почему же накинулись, аки шакалы? Видимо, потому, что были недовольны тем, как авторы фильма «низко пали» — воспевали большевиков в жанре опереточного канкана. В «Гастролях» не было ни одной даже самой завалящей «фиги» по адресу действующей власти, разве что упомянутый «Романс», подтекст которого не каждый зритель мог правильно расшифровать.
Между тем Высоцкого в те дни ругали не только за Жоржа Бенгальского из «Гастролей». Например, в «Советской культуре» Юрий Калещук лягнул актера и за другую, годичной давности роль в ленте «Хозяин тайги». Критик, в частности, писал:
«Многое здесь „разрушает“ В. Высоцкий, которому отведена роль „преступника с философией“. Он с таким мелодраматическим надрывом произносит даже самые невзрачные сентенции, что это почти невозможно изобразить словесно… Благодаря Высоцкому образ Рябого получился карикатурным. Это звено, по существу, выпало из добротно сделанного фильма, в котором есть жизненные ситуации и подлинные характеры…»
Возвращаясь к «Опасным гастролям», отметим, что, несмотря на все нападки критиков, фильму будет сопутствовать хорошая прокатная судьба: по итогам года он займет 9-е место (36,9 млн зрителей), обогнав явных фаворитов, в числе которых значилось даже «Белое солнце пустыни» Владимира Мотыля (34,5 млн).
27 января Высоцкий играет в «Жизни Галилея», 30-го — в «Пугачеве» и «Антимирах». 3 февраля вновь выходит в «Пугачеве».
Тем временем нешуточные страсти стали разгораться вокруг спектакля «Берегите Ваши лица» по стихам Андрея Вознесенского. Как и большинство творений Любимова это представление тоже являло собой нечто необычное: в нем не было жесткой драматургии, оно игралось импровизационно, как открытая репетиция. Прямо по его ходу Любимов вмешивался в ход спектакля, делал замечания актерам. Эта необычность весьма импонировала завсегдатаям этого театра, которые ранее ничего подобного еще не видели.
Отметим, что Высоцкий играл в спектакле несколько ролей, в том числе и одну… женскую — тетю Мотю. По ходу действия этот персонаж ходил по сцене в платочке и фартуке и собирал пустые бутылки. В этом образе актер исполнял стихотворение Вознесенского с подтекстовым названием «Время на ремонте», которое было центром композиции спектакля. Таким же центром было и другое произведение, которое исполнял Высоцкий, но уже в мужском обличье — песню собственного сочинения «Охота на волков».
Премьеру «Лиц» предполагалось сыграть в середине февраля, однако в ход событий вмешались непредвиденные события политического характера. Известный драматург Петер Вайс, которого Любимов весьма чтил (и даже ставил у себя на сцене спектакль по его пьесе «Дознание»), в каком-то интервью выступил с осуждением советских властей, из-за чего «верха» распорядились убрать из репертуара «Таганки» спектакль по его пьесе «Макинпотт». Любимову пришлось подчиниться, но он решил в отместку выпустить раньше срока «Лица».
Премьеру сыграли 7 февраля. Спустя три дня эксперимент повторили, да еще показали сразу два представления — днем и вечером. На последнее лично прибыл министр культуры РСФСР Юрий Мелентьев, который, как мы помним, входил в «русскую партию». Увиденное привело его в неописуемое бешенство. «Это же антисоветчина!» — выразил он свое отношение к увиденному, зайдя в кабинет Любимова. Крамола, по мнению министра, содержалась во многих эпизодах представления: в песне Высоцкого «Охота на волков», в стихах, читаемых со сцены, и даже в невинном на первый взгляд плакате над сценой на котором было написано «А ЛУНА КАНУЛА» (палиндром от Вознесенского, читающийся в обе стороны одинаково). В этой надписи Мелентьев узрел намек на то, что американцы первыми высадились на Луну (21 июля 1969 года), опередив советских космонавтов (кстати, позднее авторы спектакля признаются, что именно это они и имели в виду: то, что США сумели-таки «умыть» советскую космонавтику).
Покидая кабинет режиссера, министр пообещал актерам, что «Лица» они играют в последний раз. Слово свое министр сдержал: эту проблему заставили утрясти столичный горком партии. 21 февраля там состоялось специальное заседание, на котором были приняты два решения: 1)
