Финнеган ерзал в кресле, но, казалось, он потерял способность говорить. Сандра встала и глубоко вздохнула.

— Продолжай, Эд, — прошептала она. — Расскажи нам все.

— Ну, выдав вас замуж за доктора Рока, Финнеган отправляется продолжать образование и открывает адвокатскую контору, представляя многих выдающихся преступников того времени, включая, естественно, своего закадычного друга Брока Тейлора. Но и на юге города он тоже мелькает — немного тренирует для Каслфилда, немного ухаживает за Сандрой, играет в малой регби-лиге вместе с другими по субботам. В один прекрасный день доктор Рок падает в обморок, все считают, что у него плохо с сердцем. Возможно, он забыл принять инсулин, возможно, он перебрал накануне и физическая нагрузка его доконала. И Деннис говорит, что отвезет его в больницу, что и делает. Вот дальше я не совсем уверен — точно знает только Деннис, — но полагаю, что случилось следующее: доктор Рок просит его сделать ему укол инсулина. И Деннис делает укол, только он вкалывает доктору Року слишком большую дозу. Когда они приезжают в больницу, доктор уже в коме, а Деннис умышленно забывает сообщить, что доктор Рок диабетик, так что Рока лечат от обычного инфаркта миокарда и он часа через два умирает.

Финнеган покачал головой.

— Я не знал, что у него диабет, — сказал он. Он обратился к Сандре: — Клянусь, я не знал.

Сандра не стала смотреть в лицо мужу.

— Я говорил с врачом, который его принимал. Он вас помнит, и готов обратиться с заявлением в полицию.

Финнеган вскочил на ноги.

— Я не собираюсь оставаться здесь и подвергаться…

Шейн Говард толкнул его назад в кресло.

— Еще как останешься, Денни, будь ты проклят.

— Вместе с медалями в доме Финнегана я нашел еще вот это, — сказал я и показал серебряный браслет с фамилией, который достал из кармана. И снова протянул Сандре. Она взвыла от боли и опустилась на пол.

— Что там? — раздался визгливый голос. Это был Джонатан О'Коннор, в черном пальто, бейсбольной кепке и больших темных очках. Не знаю, как давно он появился в комнате. Похоже, довольно давно. Джонатан подошел к матери, протянувшей руки, чтобы обнять его, но он уклонился, взял браслет.

— Там написано «Диабет, тип 1», — подсказал я. — Если бы он был на твоем отце…

— Он снимал его на время игры, — сказал Финнеган. — Он был в форме, когда его увезли в больницу.

— Тогда откуда у вас его браслет? Где вы его взяли? Почему сохранили?

— Я испытывал безмерное уважение к Року О'Коннору, — заявил Финнеган. — Он был моим другом, он был для меня всем.

Джонатан рассмеялся — искусственный, безрадостный звук, как статические помехи у плохо настроенного радио.

— Твоим другом? Да, но ты-то кто такой? — воскликнул Джонатан. — Ты ведь совсем не тот, за кого себя выдаешь. Ты просто подделка. Ты не годишься в члены этой семьи.

— Все, что я делал, я делал ради этой семьи. Ради Сандры.

Голос Финнегана звучал искренне, я никогда не слышал у него такого голоса. Он умоляюще смотрел на Сандру, и я разглядел в нем парнишку с севера, мечту, которая поддерживала его, и связь истории и крови, не дававшей ему возможности подняться.

— Ты убил ее мужа, — продолжил Джонатан. — Ты убил моего отца. Это тоже ради Говардов.

Я до сих пор не знаю, был ли Джонатан слишком быстрым или я просто не тронулся с места. Наверное, и то и другое. Он постепенно наступал на Финнегана, тот снова поднялся, и тогда Джонатан бросился на него. Выхваченное из кармана пальто лезвие блеснуло в воздухе и утонуло в груди Финнегана. Он попал прямо в сердце. Когда я выхватил «ЗИГ», Финнеган уже умер. Джонатан отпрыгнул назад, все еще держа в руке нож. Я махнул в его сторону пистолетом, и он бросил окровавленный нож на пол. Нож фирмы «Сабатье» — таким же был убит Дэвид Брэди. Этот же метод использовался и для убийства Джессики Говард, и тот нож, возможно, второй из двух исчезнувших из кухни Денниса Финнегана. Я подумал, стал ли Финнеган четвертой жертвой Джонатана. Но ножа, которым убили Джессику, так и не нашли.

Шейн Говард нагнулся над телом и попытался нащупать пульс, затем повернулся ко мне и покачал головой. Тут я вспомнил, что у него медицинское образование и он обязательно должен был знать, почему так мало крови при ранении в сердце, — кровотечение в основном внутреннее. Он не должен был спрашивать, куда подевалась кровь его жены. Он должен был знать.

Джонатан отошел от всех нас и снял очки: глаза его сияли. Это мог быть страх, но также мог быть и триумф. Он поискал глазами мать, но она склонилась, держась одной рукой за каминную доску, тяжело дышала, лицо побелело, лишившись надежды и жизни.

— Он убил моего отца, — крикнул Джонатан, как будто для него не было другого пути. — Он был никем. Никем, только подонком.

Он казался восторженным, ликующим. То, что я раньше видел в его глазах и считал слабостью, теперь превратилось в безумие, в страсть убивать.

— Сколько человек ты еще убил, Джонатан? — спросил я.

— Ни одного, — ответил он, не в состоянии стереть усмешку со своего лица.

— О чем ты рассказал Шейну Говарду, когда позвонил ему в утро Хэллоуина?

— Ни о чем. Я ему не звонил.

— У меня есть телефонные распечатки, там все указано.

— Этого не может быть. Мой телефон…

— Нельзя определить? Я знаю. Но теперь я уверен, что это ты звонил. Ты сказал ему, что у его жены интрижка с Дэвидом Брэди, верно?

— Нет.

— К тому времени ты уже убил Брэди. Наверное, ты восхищался тем, как тебе удалось увернуться от камер в вестибюле. Но еще одна камера была установлена через дорогу, и на ней запечатлены братья Рейлли и их сообщник. Ты, Джонатан.

Джонатан покачал головой.

— А после этого ты поехал к Джессике Говард, которой ты тоже звонил в то утро, и заколол ее. Точно так же, как ты заколол Денниса Финнегана у нас на глазах, прямо в сердце. После этого ты вернулся в Ханипарк, принял душ, бросил одежду в доме, точно, как, по твоим рассказам, сделала Эмили, которая якобы приняла душ и сбросила свою окровавленную одежду, и затем вчера ты этот дом поджег. А теперь я скажу тебе, Джонатан: ты работал вместе с Деннисом Финнеганом, внимал его планам, упивался речами про великое имя Говардов, строительство четвертой башни, грандиозные достижения, отделяющие таких, как ты, великих, от остальных, мелких людишек, у которых нет замков или башен, носящих их имена, или портретов на стенах. Деннис был полностью в курсе идеи шантажа, связанной с порнофильмами, — Дэвид Брэди переслал их ему по электронной почте, с тем чтобы он смог ими воспользоваться и убедить Шейна изменить свои планы насчет Рябинового дома. Но тут влезли Рейлли, грубо потребовав наличные, и вся затея начала приносить только неприятности. Финнеган предупредил Брэди, и тот попытался дать задний ход, но Рейлли вцепились мертвой хваткой. Это был их шанс на продолжительный доход — шантаж Шейна Говарда. Вот вы втроем и придумали убить Дэвида Брэди. Тебе он все равно не нравился, верно, Джонни? Что только Эмили с ним не делала. Ведь на его месте должен был быть ты, не так ли?

Теперь Джонатан сидел неподвижно, глаза пустые, губы сжаты.

— Я думаю, проще объяснить, почему ты убил Джессику. Она активно возражала против строительства четвертой башни и хотела построить жилые многоквартирные дома. Для Денниса это не годилось, потому что, если в деле участвовала бы Джессика, он лишился бы возможности ввести на борт Брока Тейлора. Тебе это тоже не нравилось: квартиры, полные маленьких людишек, пачкающих имя Говардов. Ты оказался там и убил ее. И попытался подставить Шейна Говарда.

Когда я говорил, то смотрел на Шейна. Он избегал встречаться со мной глазами.

— Нет, вы ошибаетесь, — возразил Джонатан. — Я не убивал Джессику.

— Но ты убил Дэвида Брэди. И Дэвида Мануэля. Вчера я нашел ноутбук Эмили в доме Финнегана на