Джоанна и Риген шли через небольшую рощицу, отделявшую беседку Кэролайн от дома, и Джоанна лихорадочно думала, как построить беседу со Скоттом.

Вы любили свою жену?

Не вы ли стали причиной смерти вашей жены?

Не вы ли пытались меня убить?

Нелепо, что и говорить!

Она так ничего и не придумала, а между тем они прошли по замечательно ухоженному двору и уже поднимались по лестнице. Риген открыла перед ней дверь, провела через фойе, а потом и через холл к левой лестнице.

— Его кабинет здесь, — бросила Риген через плечо. — Кабинет Дилана в том конце холла, но Дилан, кажется, сейчас в городе, а Лисса приходит сюда редко. Так что папа сейчас один. Я провожу вас, а потом пойду к миссис Портер.

Джоанна не возражала. Однако она таки растерялась, когда Риген открыла дверь отцовского кабинета и без всякого предисловия объявила:

— К тебе Джоанна.

Скотт был в комнате один. Он поднялся из-за стола, как всегда бесстрастный и невозмутимый.

— Здравствуйте, Джоанна. Проходите.

Сказал паук мухе.

Так она должна бы себя чувствовать, но почему-то все ее опасения мгновенно рассеялись. Она не смогла бы объяснить почему, и даже сама этого толком не поняла, но от Скотта не исходило абсолютно никакой угрозы.

— Пока, Джоанна, — попрощалась Риген, уходя.

— Пока. — Джоанна проводила глазами девочку, которая, больше ни слова не сказав отцу, исчезла в холле. Потом, закрыв дверь кабинета, Джоанна подошла к стулу, стоявшему у стола Скотта. Интерьер кабинета ее не удивил, примерно этого она и ожидала: очень чисто, оптимально организовано и очень по- мужски. На полках дорогие, переплетенные в кожу книги; прекрасно натертый паркет; на столе идеальный порядок.

— Вы полагаете, это разумно — так часто видеться с Риген? — спросил он.

— Вас это заботит? — ответила она вопросом на вопрос.

Скотт на мгновение растерялся, потом, пожав плечами, сказал то, чего Джоанна предпочла бы не слышать:

— Туше. Садитесь, Джоанна.

Как он может так бессердечно относиться к этой девочке? Джоанна искренне не понимала, в чем тут дело. Она села, подождала, когда он тоже усядется, размышляя при этом, есть ли у нее хотя бы слабая надежда разобраться в этом холодном и загадочном человеке.

— Чем могу быть полезен? — вежливо спросил он.

— Тем, что расскажете мне о Кэролайн, — с места в карьер заявила Джоанна.

Скотт откинулся на спинку стула и в упор посмотрел на нее, совершенно не выказывая удивления ни такому требованию, ни ее внезапному, без приглашения, появлению в доме.

— Не будете ли вы так добры объяснить мне свой настойчивый интерес к моей жене?

— Сначала я интересовалась ею, потому что мы очень похожи, — ответила Джоанна.

— Это сначала. А теперь?

— Теперь… — Джоанна покачала головой. — Не могу объяснить; боюсь, вы сочтете меня сумасшедшей.

— Тем не менее попробуйте, — предложил он.

Джоанна медлила, оценивая опасность сказать слишком много. Помимо риска довериться не тому, кому нужно — например, убийце, — она не знала, сможет ли и захочет ли Скотт сказать что-нибудь ценное. В то же время, он знал Кэролайн лучше, чем кто бы то ни было, и понятно, что без объяснений, зачем ей это нужно, он не будет разговаривать вообще.

Нет, Гриффин определенно не одобрил бы ее поступков.

— Вы были в городе вчера днем? — спросила она. Скотт удивленно поднял бровь.

— Нет. Почему вы спрашиваете?

— Вы были здесь?

— Нет, я был в Портленде, — произнес он бесконечно терпеливо. — В юридической фирме, которая ведет мои дела; мне нужно было закончить работу с документами. Вернулся я сюда не раньше семи вечера. Итак, еще раз: почему вы об этом спрашиваете?

«Такое алиби легко проверить, — подумала Джоанна. — Хотя он мог нанять кого-нибудь для грязной работы. — Впрочем, на это непохоже».

— Вчера кто-то испортил мою машину, — решилась она на объяснение. — Причем таким образом, что заклинило акселератор, и я не могла ее остановить. Промчалась через весь город, как всадник Апокалипсиса. И если бы мне не удалось повернуть автомобиль на пастбище, а там — воткнуться в сено, я бы неминуемо погибла.

На сей раз обе его брови взлетели вверх.

— И вы подозреваете меня? Джоанна, не говоря уже о том, что я не представляю, для чего бы мне на вас покушаться, я не знаю о машинах даже самых элементарных вещей — умею только на них ездить.

— Понятно.

— А это не могло быть просто техническое повреждение?

Джоанна мысленно извинилась перед Гриффином (чего он все равно не услышал бы) и ответила:

— Мы уверены, что машину испортили сознательно. Что означает покушение на мою жизнь. Теперь стало понятно, почему погибла Амбер Уэйд: ее приняли за меня. Со спины мы очень похожи.

Он чуть нахмурился.

— За столь короткое время вы нажили себе здесь серьезных врагов?

— Чем? Единственное, что я делала, — это расспрашивала о Кэролайн.

Он нахмурился сильнее.

— Что вы хотите сказать?

— Видите ли, получается, что смерть Кэролайн — это вовсе не несчастный случай. С ней что-то случилось в последнюю неделю ее жизни, что-то, очень ее обеспокоившее. Возможно даже, она была напугана.

— Откуда вы это знаете?

— Приехав сюда, я стала составлять картину того, что произошло, из мелких штрихов и деталей, из разговоров с людьми, из расспросов. Образ еще не сложился до конца, но то, что я вам сказала, уже понятно. — Она помолчала. — А вам не показалось, что в эту последнюю неделю настроение ее в чем-то изменилось?

Скотт все еще хмурился, но ответил с готовностью.

— В ту неделю я был очень занят, и мы почти не виделись. Но… в тот самый день, когда она погибла, я случайно выглянул в окно: она как раз уезжала, это было примерно за час до аварии. И я тогда подумал, что она чем-то расстроена или рассержена, потому что она прямо-таки пулей вылетела со двора — она ехала гораздо быстрее, чем обычно.

Джоанна подумала: «Кэролайн тогда уже послала Гриффину записку с просьбой о встрече, то есть уже готова была доверить ему свои проблемы. То есть мосты были сожжены, так что естественно, что она нервничала и даже боялась. Но возможно, перед тем как Кэролайн поехала к Гриффину, что-то случилось здесь, что-то такое, что еще больше расстроило ее».

Джоанна набралась решимости.

— А вы не поссорились в тот день?

— Мы никогда не ссорились, — спокойно ответил Скотт.

— Никогда? В это, знаете ли, трудно поверить.

Скотт невесело улыбнулся.

— Все же попробуйте. Люди ссорятся, когда их связывают какие-то чувства.

— А вас никакие чувства, значит, не связывали?