Оставь советы и мольбы и слушайся Приказа: пусть на судне увезут ее На берег дальний и покончат с нею там, — Чтоб, наконец, покинул сердце вечный страх. Расходятся.
На орхестру вступает первый хор.
Хор
О, как много людей погубила ты, Народа любовь! Попутным ветром надув паруса, Ты в открытое море выносить ладью И слабеешь потом, Покидая корабль на волю волн. Обоих Гракхов оплакала мать:[329] Чрезмерной любовью сгубила их чернь, Средь которой они обрели почет И знатностью рода, и блеском речей, Благочестьем и верностью храбрых сердец, И знаньем законов, и силой ума. Такую же смерть, о Ливий,[330] тебе Послала судьба: Ни святость фасций тебя не спасла, Ни стены дома. Примеры еще Я бы вспомнил — да новая скорбь не дает: Та, которой вернуть отцовский дворец И ложе брата хотел народ, На глазах у всех, Рыдая, идет на гибель, на казнь. Кто, довольствуясь хижиной низкой, живет Незаметно и бедно — благо тому: Лишь высоким домам ураганы страшны, И часто Фортуна рушит их в прах. Стражники вводят Октавию.
Октавия
Куда вы меня ведете? Куда Мне царица велит в изгнанье уйти, Если, тронута жалостью к бедам моим, Подарить мне жизнь решила она? Если ж смертью тираны хотят увенчать Мой горький удел, почему б им не дать Мне пасть на родной жестокой земле? Больше нет для меня на спасенье надежд! О, горе! Я вижу брата корабль, На котором когда-то плыла его мать, А теперь поплывет горемыка-сестра, Из покоя брачного изгнана им. Благочестье лишилось силы святой, И богов больше нет: Лишь Эриния мрачная в мире царит. Кто достойно оплачет мою беду? Где тот соловей, что стонам моим Ответит песней? О, если бы мне Соловьиные крылья дала судьба![331] Сбросив тяжесть тоски, улетела бы я На легких крылах от людской толпы, От жестокой вражды, от кровавой резни, Вдалеке от всех, средь пустынных рощ На тонкой ветке пела бы я, Разливая печально-звонкую трель. Хор
Но родом людским управляет рок, И не может никто избрать для себя Надежный удел на веки веков. Нас каждый день превратности ждут, И каждое утро приносит страх. Пусть примеры душу твою укрепят: Их было немало в вашем роду. Намного ль твоя тяжелей судьба? Прежде всех тебя Назову я, мать девяти детей, Августа внучка, Агриппы дочь,[332] Супруга цезаря! Имя твое Сияло славой по всей земле. Залоги мира чрево твое Даровало не раз, Но вскоре изгнанье узнала ты, Бичи и цепи, утраты и скорбь, И мучительно долгую, страшную смерть, А ты, счастливая Друза жена, Счастливая мать, — ты сама навлекла, О Ливия,[333] казнь злодеяньем своим. Повторила Юлия ту же судьбу:[334]
