Заносчивостью дерзкой не гневить богов. А ты, седая Ксеркса мать и милая Моя подруга, в дом ступай и вынеси Наряд пристойный сыну. Ведь лохмотьями Висит на нем одежда разноцветная, Которую он в клочья разодрал, скорбя. Его речами успокой ты кроткими: Тебя лишь, знаю, согласится выслушать, А я спущусь под землю, удалюсь во мрак. Прощайте, старцы! Даже среди горестей Душе дарите радость каждодневную. Ведь после смерти счастья и в богатстве нет. 
Геракл, убивающий кентавра Несса. Роспись вазы. Конец VII века до н. э. Афинский музей.
Тень Дария удаляется.
Предводитель хора
О, сколько горя выпало и выпадет На нашу долю. Слушал и страдал душой. Атосса
О боги, сколько на меня обрушилось Несчастий! Но всего больнее было мне О том услышать, что позорным рубищем Сын прикрывает нынче наготу свою. Ну, что же, в дом направлюсь и, с одеждами Нарядными вернувшись, встречу сына я. Нам не пристало близких оставлять в беде. (Уходит.)
Хор
Строфа 1 Жизнью счастливой, по добрым обычаям Жили мы, свято законы державы чтя, В дни, когда правил Всеми любимый, во всех побеждавший боях Богоподобный старец, Дарий кроткий. Антистрофа 1 Славой себя покрывали в походах мы, Правопорядок повсюду, как башня, был Нашим оплотом. Без поражений, не зная ни бед, ни забот, Домой мы приходили с поля битвы. Строфа 2 Взял он тьму городов, хоть ни разу царь Не ходил за Галис-реку,[32] Свой очаг не покидал. Но и те, что живут у стримонских вод. Сопредельники — соседи Фракии равнинной, Антистрофа 2 Как и те, что вдали от приморских мест Крепостным укрыты валом, Были Дарию верны. И селенья у волн Геллы, и простор Пропонтийского пролива,[33] И ворота Понта, Строфа 3 И еще острова у рокочущих мысов Нашего материка, В рощах масличных Самос, и Лесбос, и Хиос, Парос, Миконос, Наксос И Андрос, лежащий Близ Теносской земли.
