И долго царевич терпел путевые мытарства, Но Гангу увидел, вступая в нишадское царство. К столице нишадской он конскую рать и слоновью Привел осмотрительно, движимый братской любовью. Там царствовал Гуха. Он Рамой не мог надышаться, И Рама любил за величие духа нишадца. К стенам Шрингаве́ра и Ганги божественным водам Приблизилось Бхараты войско торжественным ходом И замерло… Резвые стаи гусей златопёрых Играли, красуясь, на этих прибрежных просторах. Теченье священной реки оглядел повелитель, Недвижно застывшее войско и Гухи обитель. Не чужд красноречья, он молвил сановникам знатным: «Я нашему войску, готовому к подвигам ратным, У Ганги великой, что слиться спешит с океаном, Велю на приволье немедля раскинуться станом! Как только забрезжит над Гангой денницы сиянье, Мы все переправимся и совершим возлиянье Водой, чтобы радже земному, почившему в благе, В селеньях небесных не знать недостатка во влаге».[204] Усталое воинство спало, но, братниной доле Сочувствуя, Бхарата глаз не смыкал поневоле: «О Рама, ты должен сидеть на отцовском престоле!» Переправившись через великую реку, сын Кайкейи вместе с Шатругхной входит в лесные чащи.
То замечая дорогу по следам, оставленным изгнанниками, то сердцем угадывая путь, Бхарата приходит наконец к хижине Рамы. Он видит братьев и прекрасную Ситу исхудалых, в грубых одеждах. Он падает к ногам Рамы, молит о прощении, заклинает быстрее воротиться в Айодхью. Рама узнает о смерти отца, он лишается чувств, Лакшмана и Сита плачут.
Рама, однако же, отказывается стать царем. «Ведь, умирая, отец не отменил, да и не в силах был отменить свою волю. Он связан был обещаньем, данным Кайкейи. И ныне я повинен исполнить приказ родителя. Я пребуду в лесной пустыни, а ты возвращайся в Кошалу, в славную Айодхью, и ведай страну в покое и мире!»
Бхарата просит брата согласиться, но Рама тверд. Тогда Бхарата берет его сандалии, изукрашенные золотом, и говорит: «Пусть так! Я вернусь в Кошалу, но править я буду твоим именем. Сандальи же с твоих ног будут знаком твоей власти, я возложу их на трон. Сам я надену берестяные одежды отшельника и буду жить невдалеке от Айодхьи, дожидаясь твоего возвращения. А если ты, и Сита, и Лакшмана не вернетесь, я умру!»
Горестный Бхарата и его скорбящее войско пускаются в обратный путь.
Рама, желая ободрить опечаленную Ситу, ведет ее к отрогам пестроцветной горы Читракуты. Они поднимаются на вершину…
[Слово Рамы о красоте Читракуты]
(Часть 94)
Возлюбленный сын Дашаратхи царевне Видехи Горы пестроцветной открыл красоту и утехи; Желая развеять печаль и душевную смуту, Как Индра — супруге своей, показал Читракуту: «При виде такой благодати забудешь мытарства, Разлуку с друзьями, утрату отцовского царства. Дивись, луноликая, стаям бесчисленным птичьим И пиков, пронзающих небо, любуйся величьем. Окраской волшебной утесы обязаны рудам. Серебряный пик и пунцовый соседствуют чудом. Вон желтый, как будто от едкого сока марены, И синий, как будто нашел ты сапфир драгоценный. Искри́тся хрустальный, поблизости рдеет кровавый, А этот синеет вдали, как сапфир без оправы!
