пережитками.

Но потом исчезли племена, которые жили по законам военной демократии, давшей начало истинному рыцарству. Рыцарей «приручили» к службе чуждой любой рыцарственности государственнической модели.

Армии вновь стали массовыми. В этих армиях офицер – это не рыцарь, а, если называть вещи своими именами, обычный военный бюрократ. Рыцарский кодекс чести исчез. Но остались тоска по этому кодексу и непонимание, куда же он исчез.

Чтобы понять это, надо проследить все перипетии железной революции и её политических последствий. Одной из особенностей момента было то, что и соответствующие технологии, и даже военная экспансия первых «рыцарей» осуществлялись децентрализовано. Не было мощного государства, которое целенаправленно подавляет окрестные страны и народы, используя своё военно-техническое превосходство.

Протославяне, авторы «железной революции», честно и великодушно ограничились блокированием распространения имперской заразы на свои земли. Их контрнаступление и возмездие было явно неадекватным. Оно было поразительно мало: очистить вместе с сарматами Причерноморье, помочь Греции в Троянской войне. И все.

Авторы собственно железной НТР с детской наивностью и щедростью даже не внесли ничего из собственного менталитета «на концах своих мечей» в окружающий мир. Вот уж воистину «чужого не надо».

В сущности, не намного больше совершили ирано-арийские рыцари. Они одарили мир своим кодексом чести. Но не настаивали на распространении своей модели военной демократии и своей религии, которую рассматривали как «личное дело». В итоге они оказались в рамках чуждой своему менталитету государственной модели.

Они инкорпорировались в структуру покорённых государств в роли высших сановников и военной элиты. Присущий им менталитет они попытались сохранить в виде рыцарского кодекса чести только в своей собственной профессионально-корпоративной среде, забыв о том, что нельзя остаться чистым посреди грязной лужи.

А сама «грязная» политическая модель от сохранения их корпоративной этики только в своей среде намного не изменилась. Более того, белые арийские рыцари значительно укрепили покорённые (или просто даже принявшие их) страны. Эти страны начали расширяться, демонстрируя при этом, если подходить к вопросу политически, не столько преимущества рыцарства, сколько живучесть его первоначального врага – имперской модели.

Этот процесс происходил повсеместно, от Индии и Персии (Парфии) до Англии. И всюду имело место следующее.

Во-первых, рыцарство как таковое начало деградировать. Оно выродилось в вульгарный правящий класс и потеряло своё истинное благородство до начала наступления капитализма. Не капитализм уничтожил рыцарство (как это хотят представить иные «традиционалисты»).

Ибо не надо путать с рыцарством государственническое дворянство. Недаром слова «дворянин» и «дворня» однокоренные. Дворянство – это хорошо прикормленная дворня. Но только дворня «большого начальника», короля или императора. И, кстати, с этой дворней самые последовательнее в своих убеждениях монархи ведут себя отнюдь не как с рыцарством, а именно как с дворней. Так, при Петре I в России публично пороли не только провинившихся дворян, но даже придворных дам.

Такие вот «рыцари» и их «дамы», которых выпорют перед дворовым крыльцом. А они, немного очухавшись, идут «дотанцовывать» на бал. «Либеральная» Екатерина II (вернее, её убиенный супруг Пётр III, но это уже детали) это безобразие прекратила. Особо провинившихся придворных дам стали пороть тайно. А офицеров (даже гвардейских!) пороли ещё при Павле I.

Рыцарство уничтожили абсолютные монархии, по существу, представляющие модернизированную версию всё той же модели Первой империи. Нет места рыцарству в подлой имперской лакейской системе.

А потом уже эти монархии уничтожил капитализм вместе с их дворянством. Ну и чёрт с ним, с потерявшим рыцарственность сановным и чиновным быдлом. Быдлом, ничуть не лучшим быдла простонародного. Кстати, именно так характеризовали своих «братьев по классу» русские национальные гении Пушкин и Лермонтов. «Светской чернью» называли они толпу людей своего круга.

Во-вторых, шёл быстрый рост влияния различных семитских группировок бывшей имперской элиты. Сначала семиты прочно закрепляются во всех несиловых структурах управления. Именно закрепляются, а не отвоёвывают их. Ибо никто семитов из этих структур по-настоящему и не гнал. Затем начинают внедрять новые варианты своих семитских религий.

А затем де-факто захватывают высшее политическое руководство. Если на каком-то этапе этого процесса рыцари начинают ему противиться, надеясь на своё силовое превосходство, то их оппозицию разбивают в аппаратных интригах.

Этот процесс настолько повсеместен и повторяется в стольких циклах, что его можно сравнить с наступанием на одни и те же грабли. Так и просится на ум назвать этот процесс «арийскими граблями».

Что характерно, иные «консерваторы» негодуют по поводу поведения семитов в этих коллизиях. Но семитские элитные группировки не нанимались служить идеалам арийского рыцарства. А если их принудили к этому силой (а то ведь часто даже этого не делали!), то никто не отнимает у них и права на реванш.

Наивность арийских рыцарей ещё можно объяснить. Но нельзя объяснить наивность современных идеологов. Нельзя бороться с семитскими приёмами политического интриганства, не уничтожив почву для этого интриганства – имперскую или псевдоимперскую государственную модель.

Нельзя, разведя грязную лужу, сетовать, что в её грязи будет много микробов. Не хотите микробов, не разводите грязи.

Наивные арийские рыцари имперскую грязь сначала немного убрали, а потом, наоборот, размазали по «всей улице» тогдашнего мира. Структуры, управляемые по квазиимперским моделям, получили в своё распоряжение почти все результаты железной НТР.

Надо ещё раз отметить цикличность и неоднократность всего происходящего. Даже первый этап революции железа имел несколько под-этапов, иногда разнесённых во времени и пространстве, а иногда идущих параллельно на разных территориях с разными участниками.