древнеземледельческих государств поначалу искала возможности максимально расширить площадь поливной пашни и не была стеснена в использовании трудовых ресурсов своих рабов.

Заметим, что наши построения, как и всякая схематизация, описывают ситуацию лишь в первом приближении. И мы в данном случае хотим лишь показать, что одни ресурсы расходуются максимально бережно в процессе повседневной производственной практики, а другие расточительно, хотя это не всегда значит, что их просто бессмысленно уничтожают. В данном случае существуют и промежуточные варианты, однако, в каждой ситуации, как мы надеемся, уже ясно читателю, есть очевидные предпочтения. С учётом этой оговорки мы будем и дальше придерживаться подобной схематизации, ибо она позволяет понять очень многое.

В данных примерах мы исключили из рассмотрения орудия, ибо их «расход» в процессе производства в столь примитивных условиях был относительно невелик. Однако по мере вовлечения в производство изделий из меди (учтём, что медь сравнительно редкое ископаемое) целевая функция производства изменилась и выглядела как стремление к максимизации отношения продукции к сумме расходов земельных ресурсов, невозобновимых ресурсов и орудий, в которых ценился прежде всего не труд, затраченный на их производство, а материал.

Железный век, пришедший на смену бронзовому, поначалу снял вопрос о дефиците руды для основного конструкционного материала – железа, ибо железных руд было неизмеримо больше, чем медных. С другой стороны, орудийный парк все более возрастал (к орудиям в данном случае следует причислить и рабочий скот). Недостаток орудий мог существенно ограничивать производство. В этой ситуации целевая функция феодального производства предстанет перед нами как стремление достичь максимума отношения продукции к расходам земельных ресурсов, орудий и отчасти труда.

Последний ресурс эксплуатировался при феодализме, конечно же, расточительно. Однако на ранних этапах, когда земля в Европе была ещё не в таком дефиците, как в долине Нила, трудовые ресурсы надо было если не беречь, то хотя бы не истреблять, как в древнем Египте или Ассирии. Поэтому в хозяйственной структуре феодализма и возникли механизмы, несколько смягчающие непроизводительные расходы трудовых ресурсов. Хотя «идеальной» схемой феодального хозяйства можно всё же назвать стремление к максимуму прежде всего отношения продукции к расходам земельных ресурсов и орудий.

Мы не рассматриваем сейчас производство предметов роскоши, где, конечно же, роль невозобновимых ресурсов, т. е. запасов руд драгоценных металлов, всегда была решающей. Изготовление предметов роскоши лежало вне непосредственных потребностей жизнеобеспечения.

Капитализм, где труд был наёмным, опять изменил целевые установки производства. Основной целью стала максимизация отношения произведённой продукции к сумме расходов трудовых ресурсов, орудий, невозобновимых, а также возобновимых ресурсов. Однако это несколько идеализированная схема. На самом деле, классический капитализм в Англии, а затем в США стремился сделать возобновимые и невозобновимые ресурсы как можно более доступными, чтобы их можно было бы расходовать расточительно и в идеале исключить из целевой функции производства.

Для земельных и других возобновимых ресурсов эта цель в XIX веке если не была достигнута, то, во всяком случае, значительно приближена в США и ряде других стран. Вовлечение огромных земельных массивов на вновь освоенных территориях сделали землю на какое-то время очень дешёвой. Ценилась не территория как таковая, а ископаемые или коммуникации на этой территории (городская земля). Последний случай можно схематично рассматривать как некий объем «зарытого в землю оборудования», а не землю как таковую. В это же время в США, Канаде, Австралии неосвоенные территории для сельскохозяйственного производства зачастую предоставлялись переселенцам-фермерам за символическую плату, покрывающую расходы только на канцелярское оформление собственности.

В данном случае можно возразить, что при капитализме предприниматель и оплату труда стремится тоже сделать как можно меньше. Однако это не всегда и не везде так. Вспомним, например, Генри Форда, увеличившего оплату труда в 2,5 раза и разбогатевшего, помимо всего прочего, от реализации отдалённых последствий этой акции. Но дело даже не в этом. Сам факт регулярной оплаты труда не позволяет расходовать его расточительно, «немерено». И если в отношении ресурсов лидеры капиталистического мира в целом упорно «играли на понижение» как минимум в последние 100—150 лет, то в оплате труда такой тенденции не наблюдается. Наоборот, во второй половине XX века она возрастала практически повсеместно в развитых капиталистических странах.

Хотя в последние годы реальная заработная плата в странах Запада, по некоторым данным, вновь начала снижаться, это ещё ни о чём не говорит. Налицо некие значительные колебания зарплаты в странах – мировых лидерах, что контрастирует с упорно реализуемой тенденцией неуклонно снижать стоимость сырья.

Социализм, получивший наиболее яркое воплощение в СССР при Сталине (ниже мы обоснуем этот свой тезис), породил новую целевую функцию производства: максимизацию отношения продукции к расходу (амортизации) орудийного парка. Земля и другие возобновимые ресурсы, ископаемые, а тем более труд расходовались в СССР при Сталине крайне неограниченно, бережное отношение было только к производственным фондам.

Следует подчеркнуть полное отсутствие эмоционального оттенка в наших оценках. Это лишь констатация фактов, не более того. Итак, мы показали существенно разные внутрипроизводственные стратегии в различных социально-экономических условиях. Все они вызваны наличием в каждой ситуации различных лимитирующих факторов. Древним земледельцам не хватало земли, капиталистам – денег на наем персонала и покупку оборудования и сырья (т. е. не хватало желаемого объёма трудовых ресурсов, оборудования и сырья). А хозяйству СССР в 1930-е годы не хватало, прежде всего, оборудования для растущей промышленности, тем более после того, как оно было уничтожено и расхищено в гражданскую войну. При этом в распоряжении государства были огромные массы крестьянства, высвобожденные из деревни в результате коллективизации, и уникальные минерально-сырьевые и природные ресурсы одной шестой части суши земли. Поэтому вышеперечисленные факторы никак не ограничивали производство.

В данном разделе мы не ставили своей задачей наметить некие исторические закономерности развития систем управления производством. Отдельные приведённые примеры должны, на наш взгляд, убедительно подтвердить только один вывод. В зависимости от конкретной хозяйственной и ресурсно-экологической ситуации перед производством, как перед системой жизнеобеспечения и самовоспроизводства, стоят разные цели. Настроенность на выполнение этих целей предполагает создание адекватных управленческих структур, систем оценки результатов и систем стимулирования оптимальных стратегий.

Очевидно, что в организационном смысле эти системы управления при столь различных целях будут совершенно различны. Именно поэтому так непохожи экономические системы рабства, феодализма или капитализма.

Говоря пока только о производстве и экономике, мы надеемся, что показали достаточно убедительно различие хозяйственных механизмов в зависимости от целевой функции производства. Но, помимо решения внутрипроизводственных проблем, каждая хозяйственная система требует и внешнего обеспечения.