Элита гномов ушла в прошлое, когда в горном деле перестали скрупулёзно «экономить на размерах выработок». В шахты спустились люди нормальных размеров.

Заканчивая тему «шахтёрской революции», не можем удержаться от иронической реплики. Совсем по- другому выглядела бы известная сказка, если бы называлась не «Белоснежка и семь гномов», а «Белоснежка и семь шахтёров». Но эту тему мы развивать не будем. Наверняка читатель сам сможет без труда представить приключения принцессы крови, скрывающейся в шахтёрском общежитии отдалённого рудника.

Преодоление «глобального дефицита» железа вызвало его массовое использование в виде различных изделий типа гвоздей или разнообразных скрепов и резко увеличило количество и разнообразие плотницких инструментов. А это позволило делать сложные конструкции из дерева. Если до массового использования гвоздей такие конструкции были произведением плотницкого искусства, типа деревянных церквей русского Севера, то теперь производство сложных деревянных конструкций было поставлено на поток.

В свою очередь это позволило начать первый этап промышленной революции. Хотя тогда так её ещё никто не называл. В XIII веке началась т. н. «революция мельниц». С помощью водяных двигателей была решена проблема обеспечения подцува при выплавке железа. Это было преодоление весьма существенного лимитирующего фактора в производстве. Ибо вручную качая меха, много металла не наплавишь.

Решил водяной двигатель и многие другие технические проблемы. Человек обрёл вкус к тому, что источником энергии в производстве является некий двигатель, использующий силы природы, а не только его собственные мускульные силы. Человек с помощью своих физических усилий стал все больше лишь направлять потоки природной энергии.

Это было уже реальным шагом к нынешней организации промышленности да и всей хозяйственной деятельности на вполне современном уровне. Ибо сама логика развития производства стимулировала поиск в совершенно определённых направлениях и одновременно давала возможности его осуществить.

Так что и в большом этапе НТР, который будет потом назван «промышленной революцией» в нынешнем, узком понимании этого термина важно было верно сделать первый шаг. Важно было задать по-настоящему перспективное направление движения. А потом дело пошло почти в автоматическом режиме.

«В движении к счастью главное не скорость, а верное направление». Именно поэтому так важна в цивилизации роль «жрецов» в самом широком понимании этого слова (разумеется, настоящих жрецов, а не шарлатанов). Эти жрецы как раз и должны искать верное направление развития цивилизации.

После революции мельниц очередным действительно важным этапом стало использование ископаемого топлива. Первоначально это был уголь и использовался он преимущественно в металлургии. Использование угля – это одно из последних «глобальных решений» в «большой НТР» железного марша.

Дальнейшее появление и паровой машины, и всех иных достижений промышленной НТР уже было предопределено после укоренения всех тенденций, заданных «шахтёрской революцией», «революцией мельниц» и «революцией угля».

При всём богатстве современных технических достижений, они по большому счёту лишь следствие той серии рывков и озарений, в начале которых стоит интеллектуальный подвиг нашего русского Первобога Сварога.

Впрочем, не будем поминать предка всуе.

На примере железной революции, железного марша можно увидеть главную тенденцию в развитии производства. Сначала должно произойти освоение или нового типа энергии (как в революции огня), или нового типа материалов (как в революции железа). Потом, если дело касается нового материала, то его применение само стимулирует поиск новых источников энергии. Даёт для этого возможности. А в случае освоения новой энергии дело обстоит наоборот. Рано или поздно появится принципиально новый материал, для производства которого раньше не было достаточного количества энергии.

Многообразное и внешне эффектное развитие производства уже после основных, первоначальных этапов НТР – это всего лишь искусное направление по «разным руслам» того потока материалов и энергии, который был освоен в результате НТР.

Впрочем, мы об этом уже писали выше, в третьей главе первой части. Сейчас мы лишь напоминаем читателю основные положения нашей доктрины с тем, чтобы он мог убедиться, как эти положения наглядно иллюстрируются перипетиями «железного марша».

Здесь лишь отметим ещё один важнейший аспект проблемы. Железный марш начал этап нарастающего ускорения развития человечества. Подлое трусливое и безмозглое вранье, что нам некуда расти, и этот этап будет закончен. Мы обосновывали этот тезис ранее в первой части, ещё вернёмся к нему ниже, в третьей части, и покажем конкретные перспективы непротиворечивого и беспроблемного перманентного роста. А сейчас лишь ещё раз напомним о нём читателям.

Но это ускорение все больше уменьшает роль традиционно понимаемой «политики» в вопросах противоборства тех или иных стран, а тем более тех или иных моделей общественного устройства. Конкурентоспособность стран и общественных моделей определяет победа в научно-технической гонке. Как на старте железного марша, который начался с того, что Сварог нашёл научно-техническое решение не только цивилизационных, но и чисто политических проблем. Стальной меч разрубил все уловки «политических профессионалов» семитской империи.

Потом стараниями семитских попов и семитских торгашей и развращённых ими белых феодалов все вроде бы вернулось на круги своя. Но это был лишь временный откат. Чем дальше, тем все больше было примеров того, что «инженерное решение» любых проблем, о котором мы писали ещё в предисловии, становится самым простым, самым верным, самым недвусмысленным и окончательным их решением.

«Против лома нет приёма». Нет приёма у имперца против стального меча. Хваленных вояк бьют даже женщины сарматки – легендарные амазонки со стальными мечами. Нет приёма у чванливых феодалов против городского ополчения, вооружённого арбалетами или огнестрельным оружием. Нет приёма у самураев против атомной бомбы. Не будет приёма у политиканской мрази против технических решений русского гения.

С нами Сварог!

В самом начале второй главы этой части мы писали о нашем подходе к использованию исторического материала. Но если официальная история для нас – это что-то среднее между искренним мифом и следами специальных пропагандистских кампаний древности и Средневековья, то т. н. альтернативная история – это, скорее, плод желаемого и симпатичного самим «альтернативщикам» развития событий.