– Скоро узнаешь.

Елена действительно сама пришла к Парису в первую же ночь после отъезда мужа.

Она стала на пороге спальни, потупив взор и слегка улыбаясь своей загадочной улыбкой, играя ямочками в уголках губ.

Парису стало интересно, что она станет делать дальше, если он не заговорит с ней? И он ничего не предлагая незваной гостье, приподнявшись на локте лишь молча рассматривал ее.

Она тоже все так же молчала и не поднимала глаз.

Потом сделала робкий шаг по направлению к его ложу. Все так же, не поднимая глаз, она распустила пояс, слегка стягивающий ее длинный хитон. А потом медленно сняла его.

И осталась стоять посреди комнаты совершенно голая.

Свет полной луны освещал ее фигуру. Которая, надо сказать, выглядела великолепно.

Парис молчал. А Елена все стояла, так же загадочно улыбаясь и не поднимая глаз.

Эта освещенная лунным светом слегка улыбающаяся, но прячущая глаза живая статуя вдруг показалась Парису зловещей. А что если она сейчас поднимет голову, а там вместо глаз запылают горящие уголья?

Надо же, именно в это время Елена начала медленно поднимать голову.

Бывалому царевичу стало по-настоящему страшно.

А Елена вдруг громко расхохотавшись бросилась на него.

Ее темпераменту могла позавидовать сама Афродита. И когда к утру Парис в совершенном изнеможении откинулся на ложе, Елена, все так же не говоря ни слова начала своими игривыми пальчиками слегка гладить его грудь и живот.

Приятное расслабление разлилось по телу.

Но вот ее пальцы спустились ниже и начали свой прихотливый бег по его промежности.

Ничего не выйдет, – подумал Парис, – после такой ночи я уже не способен ни на что.

И вдруг он ощутил ее губы на своем мужском достоинстве.

Такого ему еще не приходилось испытывать.

Елена спала рядом с Парисом. Был уже полдень. В спальню неслышно проскользнула Афродита.

– Что, понял теперь, что означает пожирательница детей?

– Да, она проглотила сегодня много будущих детей.

– Хорошо, хорошо.

Она о чем-то задумалась, а потом протянула Парису небольшой керамический флакон, покрытый черным лаком. Красным на черном была изображена сама богиня любви.

– Выпей сейчас же. Когда почувствуешь, что в тебе просыпается желание, разбуди ее, и не прекращай заниматься любовью, пока сам не устанешь.

– Я полагаю, это далеко не все?

– Правильно. Потом она предложит тебе совершить кое-что. Соглашайся. Я приду к тебе на корабле.

– На каком корабле?! И что она мне предложит?! За эту ночь она не сказала и пары слов.

– Скажет еще. Такие слова, от которых ты будешь изрядно удивлен. И не кричи так, разбудишь ее до срока. Все, до встречи.

Она исчезла, оставив его в недоумении.

Содержимое флакона начало действовать довольно скоро. Полусонная Елена сначала ничего не могла понять, но потом с нарастающим азартом втянулась в любовные игры.

Остаток дня и вся ночь пролетели незаметно.

Утром у Париса звенела голова, и он почти ничего не соображал.

А тихоня и молчунья Елена наконец разжала губы не для «пожирания детей», а для разговора.

– У меня еще не было таких любовников, – сказала она. – Я без ума от тебя. Давай возьмем казну Менелая и сбежим куда-нибудь вместе.

– Куда? – тупо спросил он.

– А! Не важно.

И спрыгнув с ложа, она куда-то исчезла.

Через некоторое время во внутреннем дворике небольшого дворца Менелая раздались звуки какой-то возни и громких разговоров.

Разумеется, нравы тех времен были более, чем просты. Чужих жен и невест крали постоянно. Имущество и казну, впрочем, тоже. Но даже с этой поправкой поведение Париса выглядит все же несколько эксцентричным.

Тем более, что Троя была городом торговым. И представитель правящего в этом городе дома не мог не быть прагматиком.

Парис лежал, закинув назад руки, и не собирался никуда идти, ехать или плыть.