— Ты исполнишь его, — повторила Генриетта. Взглянула в лицо королю и положила руки на свой большой живот. — Не забывай о нашем сыне.
Генрих взял ее за руки.
— Поскорее бы он родился! Увидя нашего маленького дофина, они захотят, чтобы мы немедленно поженились. Французский дофин нужен Франции больше итальянских денег.
Генриетта обняла его. На Генриха можно положиться. Только бы поскорее родился мальчик! Тогда никакое итальянское золото не станет преградой на пути к ее цели.
Сюлли строил тайные планы. Генрих обручился с Марией Медичи. Нелады с герцогом Савойским обострились еще больше, и королю пришлось отправиться на войну.
Генрих любовно простился с Генриеттой, попросил заботиться о себе и ребенке, но только заикнулся — вернуть ему в знак доверия письменное обязательство, как она пришла в ярость и обвинила его в двуличии. Генриетта никогда не сдерживала гнева, но Генриха ее приступы бешенства как будто всегда забавляли, да и теперь он лишь пожал плечами, и прощание у них получилось таким же нежным, как в начале их встречи.
— Ребенок родится скоро, — прошептал Генрих.
— А когда я буду держать сына в руках, ты вспомнишь о своем обязательстве.
— Только роди мне дофина.
Генриетта была очень уверена в себе. Она жила в Фонтенбло, дожидаясь рождения ребенка и последующего торжества.
День выдался знойным. Генриетта утомилась и рано легла в постель. Засыпая, она услышала в воздухе далекий рокот и вскоре проснулась от сильного удара грома, за которым последовал еще один. Над дворцом начиналась гроза. Генриетта позвала служанок, к ней прибежала одна, сказала, что хлещет дождь и остальные прячутся в темном шкафу.
— Ерунда, — сказала Генриетта. — Ничего страшного в этой грозе нет.
Она поднялась с кровати и, когда повернулась к окну, ей показалось, что в комнату влетела зигзагообразная молния, послышался гром и грохот осыпающейся кирпичной кладки. Генриетта поняла, что молния ударила во дворец.
Обычно смелая Генриетта последние два месяца боялась, как бы не лишиться ребенка из-за какого-то несчастного случая, всеми силами старалась не подвергаться никакой опасности. Услышав вопли испуганных служанок, она почувствовала, как ребенок шевельнулся внутри, и подумала: «Это ему повредит». Напряжение последних дней внезапно сказалось. Она ждала несчастья, и оно пришло.
— Мой ребенок! — закричала она, когда начались схватки.
У Генриетты начались преждевременные роды. Служанки думали, она не выживет.
Родился мертвый мальчик.
Когда ей сказали об этом, казалось, она сойдет с ума от горя, потому что лишилась не только ребенка, но и короны.
БРАК С ИТАЛЬЯНКОЙ
Генрих держал путь в Лион. Небольшая война с герцогом Савойским завершилась успешно. Ему повезло. Не нужно было нарушать обещания Генриетте, которая лишилась ребенка и тем самым избавила его от обязательства жениться на ней. Сюлли женил его по доверенности на флорентийке, которая принесет Франции богатство.
Генрих все еще любил Генриетту, однако взволнованно ждал встречи с новобрачной. О Марии Медичи говорили, что у нее черные глаза, каштановые волосы, что лицо у этой итальянки доброе — не то что у Генриетты, а разнообразие всегда кстати — и на костях много мяса. Генриетта тонкая, стройная, Мария, судя по слухам, представляет собой полный контраст его любовнице.
Никаких осложнений между ними Генрих не предвидел. Мария должна быть готова к тому, что у него есть любовница, а Генриетта вскоре смирится со своим положением. Если ей нужен муж — только по названию, разумеется — она его получит. И он даст ей значительный титул. Это ее удовлетворит. А королева быстро поймет, как совершаются эти дела во Франции, и все останутся довольны.
Ему поистине везет. В сражениях он показал себя удачливым, талантливым полководцем; но больше, чем война, его неизменно занимала любовь. И в том, и в другом у него полный порядок. А Мария и Генриетта вполне могут стать добрыми подругами.
В таком настроении Генрих ехал на встречу со своей королевой.
Стоял январь, и вечером, когда Генрих подъезжал к Лиону, дороги подмерзли. Но он никогда не обращал внимания на погоду и распевал в седле.
Рядом с ним ехал Бельгард, залечивший рану и вернувший королевское расположение. Генрих вспомнил, как некогда он хвастал очарованием Габриэль, и взглянул на старого друга с улыбкой.
— Послушай, — сказал он, — скоро нам предстоит встреча с моей супругой. Я хотел бы рассмотреть ее, прежде чем она увидит меня.
— Это можно устроить, сир.
— Ну так давай устроим.
Подъехали к дворцу, Генрих отправил Бельгарда и несколько человек из свиты узнать, чем занята королева. Возвратясь, они сообщили, что ужинает.
— Тогда, — сказал Генрих, — зайдите к ней засвидетельствовать свое почтение. Я останусь на пороге, будто один из скромных членов свиты. Смотрите, не выдайте меня.
Сказано — сделано, и Генрих, увидя за столом свою супругу, был приятно удивлен. При свете свечей Мария выглядела довольно красивой, ела с аппетитом, и Генриха забавляло, что она не догадывается о его присутствии.
— Пусть это пока будет секретом, — шепнул он Бельгарду, и когда королева поднялась, чтобы идти в спальню, держался в отдалении, словно незначительный член свиты. Но, когда она скрылась, Генрих не мог больше сдерживать нетерпения и постучал в дверь спальни.
Открыла личная служанка Марии — молодая худощавая женщина, смуглая и некрасивая. Вызывающе глянув на короля, она лаконично сказала:
— Королева утомилась. Хочет отдохнуть.
— Думаю, — ответил Генрих, — она не откажется принять меня в спальне.
— С какой стати? Позвольте сказать вам, я знаю настроение королевы.
«Фурия», — подумал Генрих; однако эта женщина забавляла его.
— Давай заключим сделку, — предложил он. — Я назову тебе свое имя, ты мне — свое.
— Я не заключаю нелепых сделок.
— Тогда придется настоять, потому что свое имя я скажу.
— Вы, кажется, гордитесь им. Но я говорю вам еще раз — королева никого не примет. Поэтому оставьте нас в покое, если не хотите неприятностей.
— Нет, хочу только вежливого приема.
— Вам придется поискать его в другом месте.
— Ошибаешься. Ты, очевидно, та дама, о которой я слышал. Компаньонка и дуэнья королевы с самого детства.
Женщина кивнула.
— Верно. Я Леонора Галигаи.
— Позволь представиться и мне. Я Генрих IV, король Франции.
Леонора попятилась, ее смуглое лицо покраснело, но не от смущения. Генрих засмеялся и прошел мимо.
