Но королева, как всегда, была непредсказуема, и никто не смог бы предсказать, как именно она поступит. Было мнение, что, если она решится выйти замуж, то было бы лучше для страны и для нее самой взять в мужья англичанина, а именно того, в кого она много лет влюблена. Она доказала свою любовь к нему многими годами его фаворитства, а поскольку он уже давно был самым могущественным человеком в стране, то не было бы большой разницы, если бы он поднялся до положения короля.

Эстли, один из джентльменов Спального кабинета, даже решился напомнить королеве, что граф Лейстер по-прежнему неженат. Можно себе представить, какая буря поднялась при этом у меня в душе, но ответ королевы поистине восхитил меня. Она была вне себя от гнева, и я, по опыту, понимала, почему: искательство иноземного герцога, которым она собиралась позабавиться всласть, пытались у нее отобрать.

И она кричала в ответ так, что слышно было не только в Присутственном зале, но и окрест:

– Будет недостойно меня и неразумно с точки зрения королевского положения предпочесть слугу, которого я сама подняла до нынешнего его могущества, всем сиятельным принцам и особам мира!

Но каково было оскорбление для Роберта! Его гордость будет жестоко уязвлена, когда он узнает об этих словах. Я хотела бы быть рядом с ним при этом, ведь это окончательно докажет ему, что у него нет более надежды на брак с королевой.

Я послала к нему записку, что я должна видеть его немедленно и рассказать ему важные новости.

Он приехал в Дюрхэм Хауз, а так как королева была занята брачными переговорами, он был теперь свободнее, чем когда-либо.

Он обнял меня с не меньшим, чем прежде, жаром, и я сказала:

– У меня будет твой ребенок, Роберт, и что-то нужно делать с этим.

Он кивнул. Я продолжала:

– Вскоре это станет заметным, и начнутся трудности. У меня есть разрешение королевы отойти от дворцовой жизни, поскольку у меня растут дети. Я также могу изобразить болезнь. Но если мы все-таки поженимся, то для этого настало подходящее время. Королеве ты не нужен. Она сказала это достаточно ясно. И в таком случае она не должна чинить препятствий для твоей женитьбы на ком-то еще.

– Все верно, – сказал Роберт, – я позабочусь обо всем. Поезжай в Кенилворт, и там мы устроим свадебную церемонию. Не станем долее откладывать.

Он знал, что говорит: он был в ярости от восторга королевы по поводу французского соискателя ее руки, ибо то, что она сказала о нем, было ему тут же доложено. Он не собирался позволять безнаказанно унижать себя в присутствии придворных. Не собирался он и до пятидесяти лет танцевать с нею, в то время как она лукавила и готовилась встрече с д'Анжу, который преуспел там, где верный Роберт терпел поражение много лет.

Судьба благоволила ко мне. То был мой триумф. Я наконец-то победила.

Королеву я знала достаточно хорошо: она не выйдет за д'Анжу. У нее не было даже намерения. Она наслаждалась игрой, поскольку это бесило Роберта и показывало всем, как страстно он стремился к браку с ней.

«Но он хочет не вас, кузина, он хочет корону», – мысленно говорила я ей, и с каким наслаждением! Как я любила, бывало, стоять возле нее и мысленно твердить ей о том, что любит он не ее, а меня.

«Посмотри, – со злобным торжеством говорила я ей тогда, – он даже идет на риск, чтобы жениться на мне».

Я уехала в Кенилворт, и там мы поженились.

– И все же, – сказал Роберт по окончании церемонии, – мы должны хранить это в тайне. Я выберу подходящий момент, чтобы сказать это королеве.

Я должна была согласиться с его правотой.

Я была счастлива: я достигла своей цели. Я стала графиней Лейстер, женой Роберта.

В Дюрхэм Хауз приехал отец, чтобы повидаться со мной. Он всегда строго следил за своими детьми, а я, полагаю, давала ему более поводов для беспокойства, чем все другие мои братья и сестры.

Хотя, когда я вышла замуж за Уолтера, он заблуждался в отношении того, что я отныне стану вести скромную домашнюю жизнь.

После смерти Уолтера он начал навещать меня чаще: нет сомнений, что до него доходили слухи о подозрительности его смерти.

Фрэнсис Нол лис был очень хорошим, набожным человеком. Я гордилась своим отцом, однако с годами он становился все более пуританином. Он наблюдал за моими детьми и был очень озабочен их религиозным воспитанием; а так как никто из них не был религиозен, то они находили отца скучным и надоедливым, и я в душе соглашалась с ними.

Теперь он приехал неожиданно и скрыть свое положение мне не удалось. Он был встревожен, смущен, и после объятий при встрече вопрошающе на меня посмотрел.

– Да, отец, – призналась я, – я беременна. Он в ужасе взглянул на меня.

– Но ведь Уолтер…

– Я никогда не любила Уолтера, отец. Нас многое разделяло, и у нас не было общих интересов.

– Негоже для жены говорить о муже в таком духе.

– Я должна признаться тебе, отец. Уолтер был мне хорошим мужем, но он умер, а я все еще слишком молода, чтобы оставаться вдовой до конца своей жизни. Я нашла мужчину, которого очень люблю…

– И уже завела ребенка от него!

– Я замужем за ним, и в свое время мы откроем тайну нашего брака.