Саре – то был единственный случай, когда он послушался сердца, а не разума. И куда же завел его этот поступок! Если бы Сара не ссорилась с королевой – а ведь совсем нетрудно было бы угождать ей, – он бы сейчас занимал по-прежнему высокое положение. Еще рассказывали, будто бы Мальборо ведет тайную переписку с Яковом и готов в любой момент перескочить на ту сторону, которая победит. С такими людьми надо быть очень осторожными.

Был подписан Утрехтский мир, и это вызвало у англичан большую радость, потому что народу смертельно надоела война. Но заключение мира означало, что связи между Англией и Ганновером ослабнут.

Потом дошли слухи, что фаворитами королевы Анны стали Болингброк и Ормонд, а их обоих подозревали в том, что они якобиты и поддерживают Якова. В то же время лорд Оксфордский потерял расположение королевы, потому что оскорбил леди Мэшем и появился пьяным в королевских покоях. Говорили, что со дня на день он лишится своего поста. Анна с готовностью слушала своих ближайших советников и с приближением смерти все больше склонялась к тому, чтобы вернуть в страну брата.

Это было невыносимо! София видела, что мечте ее жизни, очевидно, так и суждено остаться мечтой. Если Яков будет объявлен Яковом III, ей никогда не быть королевой. Георга Людвига не особенно привлекает корона Англии, и он не станет ради нее воевать. Он такой олух, что не желает лучшей жизни и вполне удовлетворен Ганновером.

София даже заболела от беспокойства, мало спала и не могла ни на чем сосредоточиться, кроме английского престола. В садах Герренхаузена она гуляла с Каролиной и Лейбницем – только этим двоим курфюрстина могла доверять свои истинные чувства – и обсуждала с ними ужасную возможность: вдруг Анна втайне пошлет за сводным братом и оставит ему корону? А от него требуется только одно – пообещать поддерживать церковь Англии. Нет ничего легче, чем дать такое обещание!

– Если вы будете так беспокоиться, то заболеете, – уговаривала ее Каролина.

– Дорогая, кажется, ты не понимаешь, что это значит. Если Яков станет королем Англии, мы никогда ничего не получим, кроме Ганновера. Ты никогда не будешь королевой Англии. Разве ты не понимаешь?

– Конечно, понимаю.

– А что это легко может случиться, тоже понимаешь?

– Все правильно. Но заболев, вы не улучшите положения.

– Георг Людвиг ничего делать не будет. Он даже не затруднил себя изучением английского, хотя по- французски говорит довольно прилично. Как можно быть таким слепым и упрямым! И это мой сын. Какая от него польза? Если бы был жив его отец, все было бы по-другому! Но его нет. А я должна думать обо всех нас… хотя я не имею власти и не могу действовать.

– Но и в таких обстоятельствах, Ваше Высочество, вам не стоит так тревожиться.

– Дорогая Каролина, ты удивляешь меня. Мы теряем английский трон. Что делать? Я не могу оставаться здесь и спокойно ждать.

– Очевидно, при дворе Англии плетутся интриги. Если бы вы могли быть там…

– Если бы я была там! – повторила София. – Конечно, моя дорогая, конечно, я знала, что ты предложишь мудрый шаг. Конечно, я должна быть там.

– Ваше здоровье…

– Глупости. Единственное, что мне необходимо для хорошего самочувствия, – это английская корона. Я часто говорила тебе, что умерла бы счастливой, если бы на моей могиле были выгравированы слова: «Королева Англии, Шотландии и Ирландии».

– Умоляю вас, не говорите о смерти, – Каролина вздрогнула.

– О смерти? – София засмеялась. – Почему бы и нет? Ты права, мне надо ехать в Англию.

– Королева уже давно возражает против визитов из Ганновера, – напомнил Лейбниц.

– Правильно, но сейчас все изменилось. Она должна понять, что мое место там.

– Она суеверна и боится, что если увидит кого-нибудь из членов Ганноверской династии в Англии, то это будет знамением близкой гибели. Едва ли теперь, когда даже ей должно быть понятно, что смерть на пороге, королева изменит свое отношение к визитерам из Ганновера.

– Я должна поехать в Англию, – упрямо повторила София.

Каролина смотрела на нее и удивлялась: старая дама, которая всегда вела себя так предусмотрительно, с таким холодным расчетом, оказалась не в состоянии скрыть свое страстное желание и стала страшно уязвимой, когда речь зашла о самой заветной мечте в ее жизни. Каролина надеялась, что как бы страстно она ни желала чего-то, она никогда не выдаст себя, как старая курфюрстина.

Каролину вызвали в покои курфюрстины. Она застала старую даму в постели.

– Легкое недомогание, – объяснила София.

– Причина которого – нервное напряжение и возбуждение, – добавила Каролина. – Нечего и думать о поездке в Англию в таком состоянии.

– Вероятно, ты права. Мне придется отложить путешествие и надолго. А надо было бы сейчас быть там. Хотя порой я думаю, что мне лучше поехать в Англию только королевой.

Каролина кивнула.

– Но это не значит, что Ганновер не должен быть представлен при Английском дворе. Я хотела бы обсудить это с тобой. Знаешь, кто у меня на уме? Георг Август говорит по-английски… терпимо. Он там популярен и всегда с одобрением относился ко всему английскому. Вот я и подумала, что в Англию должен поехать он.

– Да, – согласилась Каролина. – Вы правы.

– Георг Людвиг не может ехать… да и не хочет. Как только они увидят его хмурое лицо – конец всем