никогда бы не простила ему.

Фридриху пришлось встретиться с курфюрстом Палатина и объяснить, что Каролине нужно время, чтобы принять решение о перемене религии. В результате курфюрст послал в Люценбург отца Орбана, своего советника-иезуита, чтобы тот доказал Каролине, что только католичество – истинная вера, и подготовил ее к перемене религии.

Услышав о том, что эрцгерцог Карл сделал Каролине предложение, курфюрстина София приехала в Люценбург повидаться с дочерью. Когда старая дама вновь увидела Каролину, она поняла, почему эрцгерцог так горячо желал ускорить свадьбу.

– Она еще больше стала напоминать тебя, какой ты была в ее возрасте, – призналась она дочери. – Так они хотят сделать из нее католичку!

– Если она примет такое решение, – напомнила София Шарлотта матери.

– Уверена, любой человек в здравом уме с готовностью отстоит мессу, и не одну, ради короны. Ты не согласна?

– Вы циничны, мама.

– Я называю это мудростью.

– Вы никогда не были религиозной.

– А ты?

– Я не способна согласиться, что один вариант всесторонне хорош, а другой всесторонне плох. У каждого вопроса всегда есть много граней.

– И ты все беседуешь и беседуешь со своими философами, чтобы найти ответы. Ты добилась успеха?

– Никакого реального успеха. По-моему, мы всегда возвращаемся к тому пункту, с которого начинали дискуссию. Ответ бывает только такой: «Это может быть так, а может быть и не так, но истина всегда облечена в сомнения». И пока я не умру, я не могу с уверенностью утверждать, что будет со мной после смерти.

– А Каролина?

– Она верит так же, как и я.

– Вот как…

– Я сомневающаяся. Она получила блестящее предложение.

– Королева Испании, – проворчала старая дама. – Но ему еще нужно завоевать свою корону, прежде чем он водрузит ее на голову Каролине. Хотя, если он победит, она может стать королевой Испании. Можно подумать и о короне, которую предпочла бы носить я.

– Наверно, это корона Англии? – София Шарлотта, взглянув на мать, не сдержала улыбки.

– Мне хотелось бы видеть Георга Августа женатым. И должна сказать, у него не меньше шансов получить корону, чем у эрцгерцога.

– Вы имеете в виду, что хотели бы сохранить Каролину для Георга Августа?

– А почему бы и нет? Из-за него ей не придется менять религию.

– Но ведь перемена религии вас не шокирует. Помню, что меня вы воспитали так, что легко могли бы убедить принять любую религию, протестантскую или католическую, в зависимости от предложений о браке, которые вы получали для меня. Если католический принц – «О, она католичка». Более выгодное предложение пришло от протестанта – «О, она всю жизнь была протестанткой». Светская мудрость и теологическая гибкость.

– И, моя дорогая, какой результат? У меня лучшая в мире дочь.

– Вы так же твердо старались устроить для меня лучшее будущее, как я стараюсь для Каролины. Но взгляды у нас различные. Как мне представляется, она не будет насильно выдана замуж. Я в отчаянии от того, что теряю ее, но я не делаю ни малейшего усилия, чтобы удержать Каролину. Она воспитана в уважении к свободе личности. Сейчас у нее есть такая свобода, и она воспользуется ею, как пожелает.

Курфюрстина София задумчиво смотрела на дочь, а перед ее проницательным взглядом рисовались другие картины.

Она хотела сделать эту девушку своей невесткой. Но пока еще ничего не надо говорить. У Георга Августа неважная репутация, а Каролина воспитана так, что сама должна принять решение. Но легкое убеждение будет вполне разумным… и светски мудрым.

Каролина слушала отца Орбана.

Католическая вера – истинная вера, единственная вера, только приняв католичество, она сможет войти в Царство Божье. «Это незапятнанная, подлинная, истинно святая вера. Порвите с еретиками и ради спасения своей души приникните к правде…»

Каролина думала: «Я могу стать королевой Испании». И видела себя разъезжающей по улицам Мадрида. И слышала крики толпы: «Да здравствует королева Испании! Да здравствует королева Каролина!»

Молодой человек, сидевший рядом с ней в карете, был приятным и любезным.

У нее будут дети… И когда она возьмет на руки первого ребенка, боль разлуки начнет стихать. Она будет любить своего сына так же, как любила Софию Шарлотту. И все ее надежды и амбиции будут обращены к сыну.

Бедный отец Орбан! Он так горячо убеждал ее. Он не знал, что сколько бы она ни слушала его доводы, они ничего для нее не значили. Она сомневалась, может ли она вообще быть истинно религиозной.

Она оставляла отца Орбана и шла в сад на прогулку с Лейбницем.