– Как я счастлив, что не покидаю Англию вместе с Его Величеством. Я бы этого не вынес. Я ведь считаю англичан лучшими людьми в мире…

«Король – глупец, – думала Каролина, – он уезжает, и мы получаем свободу действий».

Но что привело в этот вечер короля в их апартаменты? Может быть, женщина?

Каролина с любопытством окинула взглядом собравшихся. Кто? Виднелись рыжий и черный парики Шулемберг и Кильманзегге. Ничего необычного, они повсюду сопровождали короля. Если его и привлекала другая женщина, все равно он сохранял этих двоих.

«Не могу догадаться», – подумала Каролина и перестала ломать голову.

Король подошел к ней.

«Это политика, – решила она. – Он хочет показать обществу, что мы не враги и никакой ссоры в семье нет».

– Завидую вам, – сказала Каролина, – вы увидите Фридриха. Прошу вас, передайте ему, что я часто думаю о нем. Скажите ему, что сестры выросли и стали большими. Они всегда вспоминают его, и даже малышка Каролина, которая не может его помнить, говорит о нем так, будто хорошо знает его.

– У меня в Ганновере много дел.

– И не будет времени, чтобы передать внуку несколько слов? – Каролина вспыхнула от гнева.

Как он безобразен! Эта тяжелая челюсть, вытаращенные глаза… Какое счастье, что у нее муж – Георг Август! Какой трагедией было бы выйти замуж за человека, подобного королю! Грубого, жестокого и бесчувственного.

Она чуть возвысила голос, и он встревожился: ведь надо показать, что в семье нет никакого серьезного разногласия.

– Я передам ему все, что вы сказали, – согласился король.

– И передадите Готфриду Лейбницу, что я надеюсь, он вскоре посетит меня в Англии.

Король молчал: он не намерен позволять так сильно давить на себя.

Упрямый старый мужлан! Каролина чувствовала, как в ней нарастает ненависть к нему. Но король по- прежнему выглядел счастливым и стал еще веселее прежнего. Он даже улыбался ей. Ничего, скоро он уедет, и она воспользуется открывшейся возможностью.

Минутное раздражение не испортило ей удовольствия от этого вечера. И королю тоже.

Пока Магомет и Мустафа одевали короля, он пребывал в отличном настроении. Георг проснулся на рассвете и, чтобы не терять напрасно времени, встал. Был июль, и светало рано.

В десять утра он прибыл в Тауэр, где сел на судно, которое должно было отвезти его в Грейвсенд. Принц Уэльский сопровождал его, и во время плавания из Тауэра в Грейвсенд, где ждала яхта, Георг даже сказал сыну несколько приятных фраз.

– Мы хотим, чтобы все знали: мы с тобой добрые друзья, – объявил он сыну.

Георг Август вел себя самым дружелюбным образом и не забывал ответить на приветствия людей на берегу, пришедших посмотреть, как плывет по реке королевское судно.

«Как мало их пришло! – с удовольствием отметил принц. – Им неинтересно видеть своего монарха, отправляющегося в путешествие». «Пусть возвращается к своим сосискам и кислой капусте», наверно, так комментирует большинство англичан его отъезд».

Да, открывалась поистине великая возможность.

Грейвсенд. Они на борту яхты.

Отец и сын обнялись, чего, насколько помнили, прежде никогда не делали. Но каждый из них понимал, что в этом жесте не было нежности, а было только желание показать зрителям, что в семье нет разлада.

Принц сошел на берег.

Скорее в Сент-Джеймсский дворец, чтобы начать править в качестве блюстителя и заместителя короля, пока старик плывет в свой любимый Ганновер!

Ох, какое же это счастье избавиться от короля!

В одной из спален Гемптонского дворца Каролина лежала в постели, мечтательно уставившись в потолок. Апартаменты были великолепными, а окна смотрели на Большие фонтаны и на парк, уходивший вдаль. Каролина опять носила ребенка, и беременность была тяжелой, но такое состояние поднимает принцессу в глазах народа. Она надеялась, что на сей раз родит мальчика. Сына! И он будет жить с ней. Она любила детей, и они всегда радовались, когда приходили к матери. Это было самое приятное время суток – когда к ней приводили детей. Семилетняя Анна считала себя главой семьи и следила за тем, чтобы пятилетняя Амелия и трехлетняя Каролина соблюдали порядок. Как жестоко со стороны короля держать Фрицхена вдали от родителей и сестер! Но чего можно ожидать от человека, который позволяет себе двадцать лет держать жену в заключении?

Нет, не надо думать о Фрицхене. Не надо омрачать себе радость этих дней. По правде говоря, она никогда не бывала так счастлива. Если бы она могла привезти сына в Англию, а свекра держать в Ганновере, – то больше ничего не просила бы от жизни.

Каролина любила Англию и считала Гемптон самым красивым местом в королевстве. Живописная, спокойная река, дворец, парки. Ей бы не хотелось жить в каком-нибудь другом дворце. Она продолжала разглядывать высокий – высотой в тридцать футов – потолок, где в прошлом году сэр Джеймс Торнхилл нарисовал поднимавшуюся над морем золотую колесницу, а в ней – Аврору с маленькими купидонами, похожими на крошку Каролину. Принцесса старалась не смотреть на портреты, висевшие на стенах. Даже созерцание лиц, нарисованных на портретах, делало ее несчастной, потому что на одном был король, суровый и строгий, напоминавший своим видом, что она получила лишь временную передышку. А с другого