местности, они вообще не имели бы никаких шансов. И так далее и тому подобное.

Я кожей ощущала нетерпение Ниниана, да и сама с трудом скрывала желание поскорее узнать, что же заставило его в военное время предпринять такое рискованное путешествие.

Лилиас все понимала и, едва мы покончили с едой, покинула нас под предлогом необходимости срочно повидаться с Джоном Дейлом. Извиним ли мы ее за уход?

Едва дверь за Лилиас закрылась, Ниниан заговорил:

– Она ваша лучшая подруга, и вы ей более чем доверяете, но то, что я должен сказать, предназначено только вам.

– Я вся внимание.

– Я не знал минуты покоя со дня вашего отъезда сюда, а когда узнал, что Лестранж заплатил за каюту и подружился с вами и что вы проводите много времени с его больной женой, я уже места себе не находил.

– Вы знаете, что Лестранж погиб?

– Погиб? – Он смотрел, не понимая, и я рассказала, как это случилось.

– Тогда вы в безопасности, – сказал он и с облегчением выдохнул воздух. – Теперь все встало на свои места. Я был прав. Как же вам повезло!

– Расскажите мне все, что вам известно.

– На него заведено уголовное дело. Мне показалось, что я узнал его в Лейкмире, но разрозненные факты связались в единое целое только после вашего отплытия. До этого я никак не мог вспомнить, где видел это лицо. Дело в том, что Лестранж – убийца. Худшей разновидности. Он убивает не в порыве чувств или от ощущения несправедливости, а с холодным сердцем… одержимый жаждою денег. Он убил двух своих жен и планировал третье преступление… его жертвой должна была стать Майра Эллингтон. Кстати, как она?

– Сейчас хорошо. Она очень болела. Но Роже Лестранж уехал незадолго до того, как буры осадили город, и не имел возможности вернуться. – Затем я рассказала Ниниану про тонизирующее средство.

Он глубоко вздохнул.

– Благодарение богу, что вы разбили этот флакон, иначе могло быть гораздо хуже. Позвольте мне поподробнее рассказать об этом преступнике. Подозрения в отношении его возникли у меня в связи с одним делом в Австралии. Я взял его на заметку, потому что речь на суде шла о крупной сумме денег. Преступник по имени Джордж Ментон приехал в Австралию из Англии. Там женился на молодой богатой наследнице, и через девять месяцев после свадьбы она утонула. Ее состояние перешло к овдовевшему мужу – Джорджу Ментону. Так случилось, что через несколько лет после смерти своей жены отец погибшей женщины отправился повидать Англию. Его дочери было тогда четыре года. Будучи в Англии, он вступил в новый брак, который оказался неудачным, и супруги решили расстаться – он вернулся в Австралию, она осталась у себя на родине. Но от этого брака не свет появился мальчик; он вырос и заявил о своих правах на часть состояния своего отца. Иск рассматривался австралийским и английскими судами, и именно в это время в газетах появился портрет Джорджа Ментона. Тогда я его и увидел. Но только после вашего отъезда я вспомнил это нашумевшее дело и просмотрел старые газеты. Узнав от вас о болезни Майры, я сильно встревожился. Помните, я даже советовал вам вернуться на родину?

– Я решила, что вы просто обеспокоены надвигавшейся войной.

– И этим тоже. Но была еще одна причина.

– Какая же?

– Личного свойства. Я открою ее вам чуть позже. Я почти не сомневался, что вы находитесь в большой опасности.

– Лилиас и я думали так же. Но расскажите сперва об этой женщине в Австралии.

– В своем письме вы упомянули о том, что жена Роже Лестранжа погибла, упав с лестницы. Совпадений было чересчур много. Одна жена тонет в Австралии вскоре после женитьбы, другая падает с лестницы, третья серьезно больна, ее наверняка медленно отравляют. Он менял методы. И кроме того… проявил такое рвение, чтобы увлечь вас сюда.

Я рассказала Ниниану о носовом платочке и миссис Прост.

Ниниан был поражен.

– Не думаю, что возможны какие-либо сомнения, – сказал он. – Как вам повезло!

– Я думаю, он убил маленького мальчика из местных, который, должно быть, видел, как он столкнул свою жену с лестницы. Мальчик был глух и нем от рождения. Он часто бывал в доме. Никто его не замечал. Там работала его мать. Он вырезал из дерева фигурки и приносил их сюда, в Игрушечный дом. Я должна обо всем рассказать вам. Я забрела в одну заброшенную хижину и нашла там следы его работы – деревянные стружки. Видимо, Роже Лестранж раньше меня выяснил, кто делает эти фигурки. Он мог поймать мальчика в доме, когда тот принес очередное свое произведение-намек. Тогда-то Лестранж догадался, что глухонемому малышу что-то известно. Все складывается одно к одному, и картина – ужасна.

– Вам не следовало уезжать сюда, Девина.

– Теперь я это знаю.

– Не могу простить себе, что ввел вас в Общество помощи эмигрантам.

– Тогда это пришлось очень кстати, и мы ведь могли уехать в Австралию или Америку, как и намечали поначалу.

– А я буквально рвал на себе волосы из-за собственной глупости. Однако вы были непреклонны в своем решении уехать.

– Мне казалось, что таким образом я разрешу свои проблемы. Теперь я знаю – от прошлого не уйти. И вы это знаете…

Он кивнул.

– Я очень старался приехать к вам поскорее.

– Вы проделали такой долгий путь…

Ниниан улыбнулся мне.

– Да, я проделал его и счастлив, что все оказалось благополучнее, чем я ожидал. Могло быть совсем иначе.

– Мне кажется, Лестранж был близок к мысли, что я не прочь выйти за него замуж, а, значит, помогу ему избавиться от жены.

– Скорее всего он рассчитывал покончить с нею, как с двумя предыдущими. Возможно, ему казалось рискованной вторая смерть в одном и том же доме – это могло вызвать подозрения, даже несмотря на различие методов. Ничто не мешает предположить, что вам он отводил роль громоотвода на случай, если обстоятельства сложатся для него не лучшим образом. Он наверняка надеялся, что использовать вас таким образом ему не придется, ведь чем меньше шума, тем лучше. Но хотел держать вас под рукой.

– Какая бессердечная расчетливость.

– Он рассчитывал все. С холодным, как лед, сердцем. Я так счастлив, что он не смог привести в исполнение свои дьявольские планы. Он жил насилием. Его смерть можно считать справедливым актом возмездия судьбы.

– Сразу двое приговорили Лестранжа к смерти. Отец убитого мальчика страшно переживал из-за того, что кто-то опередил его в исполнении приговора.

– До чего извилисты тропы жизни! Но нам следует радоваться, Девина. Я ведь мог приехать слишком поздно, чтобы спасти вас.

– Не думаю, что я еще раз смогла бы пройти все это, суд… содержание под стражей. Это для меня самые тяжкие испытания.

Ниниан встал и подошел ко мне. Поднял меня на ноги и обнял. Повинуясь безотчетному чувству, я прильнула к нему.

– Спасибо, Ниниан, – сказала я, – спасибо за то, что вы здесь.

– Я был не в силах забыть вас, – проговорил он, – ваш образ преследовал меня неотвязно. То несправедливое решение: за недоказанностью вины… Ведь они должны были понимать, что вы не могли сделать этого.

– Все говорило против меня.