через плечо… Ведь так меня можно было и унести! Кейт, я дура. Я сама во всем виновата. – Ей было смешно, но она говорила серьезно. – О, Кейт, как смешон он был! Я спросила его, уж не король ли он, так он попытался заставить меня поверить, что так оно и есть.

– Тс-с-с! Ваш отец шевелится. Лучше тихонько проскользните наверх, голубушка, а то мне придется поплатиться своей спиной. Да и вам достанется, если он пронюхает, что мы затеяли.

– Никогда больше не позволяй мне выходить и снова встречаться с ним! – сказала Джейн. – Он опасен.

Уильям, лорд Гастингс, был недоволен своими успехами у дочери купца. Вся эта история выглядела досадно непристойной. Он ведь уже не юноша – любитель приключений, чтобы позволять себе втянуться в подобную игру. Девушка дерзка, она вполне может сделать из него дурака. Складывалась нелепая ситуация, когда гофмейстер королевского двора, глава монетного двора, барон и друг короля, человек зрелого возраста – ему было около сорока – вынужден околачиваться в темноте во дворе купца да еще получать тумаки от его дочери…

Устав охотиться за нею, не раз и не два он решал, что с него достаточно, но никак не мог забыть эту девушку. Повеса и распутник, он следовал велениям моды, а в тот момент в моде была неразборчивость в средствах достижения цели. Он был не из тех, кто признавал себя побежденным, и был полон решимости больше не попадать в столь унизительное положение. Лорд Гастингс надеялся на помощь служанки, Кейт, которой пригрозил, что подвергнет ее наказанию за распутство, с позором проведет по улицам города или пригвоздит к позорному столбу за воровство. «Или, – сказал он ей, – я напущу на тебя моих людей… крепких малых… целый десяток!» Это испугало ее больше всего, и он почувствовал уверенность в том, что она окажет ему необходимую помощь.

План был прост, и он немедленно собирался его осуществить. Завернувшись в длинный плащ, ибо для этой цели он оделся в самую простую одежду, и покинув свои апартаменты в Вестминстерском дворце, лорд Гастингс поспешил к реке, где нанял лодочника и переправился в Саутуорк.

Он сидел в лодке, прислушиваясь к всплескам воды под веслами, и глядел вдоль реки на мост и за него, туда, где высились величественные каменные стены Лондонского Тауэра. Вдоль северного берега тянулись изысканные старые особняки, окруженные огородами и фруктовыми садами, спускавшимися к реке. Но его интересовал не благодатный северный берег – у него было дело на заброшенном южном берегу, и как только лодка причалила к берегу, он выпрыгнул из нее, сунул лодочнику монету и поспешно углубился в улицы Саутуорка. Рот его искривился в усмешке. «Очень скоро, госпожа Джейн, вы будете совсем не такой высокомерной».

Да, в Саутуорке она научится быть послушной, как научились многие женщины до нее.

Шагая по узким улицам, он знал, что через зашторенные окна за ним наблюдают. Он увидел женщину с бесстыжими глазами, под плащом у которой не было ничего, насколько он мог судить, она направилась было к нему соблазняюще улыбнувшись. Он равнодушно отстранил ее, ведь он не был новичком в Саутуорке.

Лорд Гастингс подошел к высокому дому, отличавшемуся опрятностью, которой явно недоставало соседним домам, поднялся по ступенькам и постучал в дверь. Ему сразу же открыла упитанная девушка лет двадцати. На ней был чепец, украшенный рюшами, и платье с низким декольте. Она присела в реверансе, зная, что перед ней знатный вельможа и покровитель этого дома; она ожидала, по меньшей мере, поцелуя, но занятый мыслями о Джейн Уэйнстэд, он не обратил на нее внимания.

– Проводите меня к вашей госпоже, – сказал он коротко.

Девица, надув губки, попросила его войти и проводила в небольшую комнату, которая вполне могла бы принадлежать дому состоятельного человека среднего сословия. Пол был устлан чистым тростником, а драпировки были не из обычной шерстяной материи, а представляли собой тканые гобелены, на которых были изображены сцены из французских войн, которые вел Генрих V, к удовольствию своих соотечественников. Здесь же были представлены битвы при Арфлере и Авенкуре. Но Гастингс даже не взглянул на них. Он уже видел их прежде.

В комнату вошла женщина средних лет с серебряным крестом на груди, очень опрятно и просто одетая. У нее был облик пуританки, который, казалось, окружавшая ее обстановка должна была подчеркивать. Все, кто имел с ней дело, называли ее «мадам». Она является главой этого заведения, скрываясь под именем таинственной миссис Би.

Сейчас она обаятельно улыбалась.

– Горю желанием узнать, что требуется высокочтимому лорду – сказала она. – Но прежде должна сообщить, что в доме есть одно очаровательное приобретение: девушка четырнадцати лет – настоящая Венера и почти девственница.

– Нет, – сказал Гастингс. – Я пришел сюда просить вас приготовить для меня апартаменты.

– Апартаменты, милорд?

– Вот именно! – раздраженно подтвердил Гастингс. – Я знаю, это будет стоить дорого, я готов заплатить. Апартаменты должны быть самыми лучшими из того, что у вас есть. Приготовьте их для меня и одной леди.

– Вы приведете сюда леди, милорд?

– Да, и возможно, сегодня же ночью. А может быть, завтра. Все должно быть готово к моему приходу. Вам понятно?

– Да, милорд, но…

– О деньгах не беспокойтесь, любезнейшая. Расплачусь сейчас же.

– О, – сказала мадам, – я предоставлю вам самые лучшие апартаменты, прикажу их убрать и хорошенько проветрить. Они вам надолго понадобятся, милорд?

– Этого я пока не знаю.

– Скажем, до дальнейших распоряжений, милорд?

– Да, скажем так, – ответил Гастингс. – И еще один вопрос… Леди может…

– Испытывать легкое недомогание, когда прибудет сюда?

Мадам пригладила свой и без того аккуратный воротник. Она просто гениальна. Самые распутные