неё с недоумением и отходит прочь, шевеля губами. Костя наливает себе какой-то зелёной жидкости и пьёт.)

Т а т ь я н а (тихо). Слова! Сама, чай, выдумала...

Б ы к о в (входит). Мокей Антоныч!

3 о б н и н. Ась?

Б ы к о в. Евстигнейка просится до вас.

Т и п у н о в. Этот - с машинкой своей...

К и ч к и н. До него ли? Гони!

3 о б н и н. А может, допустить его? Вот, мол, ваше сиятельство, есть у нас изобретающий человек...

К о с т я (иронически). Очень это интересно столичному жителю!

Т и п у н о в. А если для смеха выпустить его?

К о с т я. Тогда бы лучше лесникову собаку взять - она смешнее!

3 о б н и н (испуган). Это... это ты зачем же все бутылки почал?

К и ч к и н (в стороне - Марье). Ты, гляди, не уступай ей, слышь? Держись вперёд... ближе к нему...

М а р ь я. Знаю уж!

К и ч к и н. То-то...

К о с т я (жуёт). Для возбуждения мозга - надо мне или нет? Странно!

Б ы к о в. Стало быть - Евстигнейку гнать?

Т и п у н о в. Гони, дружок, гони его!

Б ы к о в. Там ещё старуха...

К и ч к и н. Какая?

Б ы к о в. С прошением, что ли то...

3 о б н и н (тревожно). На кого прошение?

К и ч к и н (радостно). На тебя, поди-ка!

3 о б н и н. Ну господи же! Даже взопреешь от этого! Гони ты всех, Быков!

К о с т я. Хоть на час какой спрячьте вы куда-нибудь всю эту дикость... стариков, слесарей, старух...

(Кичкин осторожно подвигается к двери, Зобнин следит за ним, беспокойно потряхивая головой.)

З о б н и н. Стало быть, Марья Викторовна, вы его займёте...

Т и п у н о в. Ты, крестница, так и знай: мы тебя всегда для приёма знатных лиц будем употреблять...

Т а т ь я н а. А меня на что выволокли?

З о б н и н. А ты... ты в глаза ему гляди!

Т а т ь я н а. Собака я, что ли?

(Кичкин вышел; Зобнин, стоя у двери, следит за ним в щель, потом уходит.)

Т и п у н о в (ласково). Вы его улыбочками, улыбочками! Да пошире эдак, поласковей - вот вам и должность!

Т а т ь я н а (сдаётся). Он и примет меня за дуру.

К о с т я (успокоительно). Молчать будете - не примет.

Т а т ь я н а (ядовито). Глядите однако, в Семилужном у градского головы жена эдак-то принимала, принимала гостей да однажды негритёнка и родила...

М а р ь я (возмущённо). Фи, как вам не стыдно! И вовсе не негритёнка, а просто пёстренький он родился...

Т а т ь я н а. Не всё ли равно?

М а р ь я. И одна ножка - короче!

Т и п у н о в (беспокойно). Это куда же воеводы ушли? Поругаются они... Костя - идём-ка...

К о с т я (икнул). Ох... ну, жизнь! (Уходит.)

М а р ь я (озабоченно шепчет). Ву зэт тре земабль. Жэм боку льом дезарм. Же сюи тре контан... (Вы очень любезны. Я очень люблю военных. Я очень довольна (искаж. франц.) - Ред.)

Т а т ь я н а. Нисколько это вам не поможет.

М а р ь я. Почему же? Объясните, силь ву плэ, пожалуйста!

Т а т ь я н а. Женат он.

М а р ь я. Какие глупые пошлости!

Т а т ь я н а. Нечего предо мной форсить! Вы сами иностранные-то слова выдумываете! А вот у кого колечко ваше с рубинчиком - это я знаю! Да-с!

М а р ь я. И я знаю. Ну-с?

Т а т ь я н а. И больше ничего-с!

М а р ь я. И - глупо-с!

Та т ь я н а. Как же ты смеешь? Ведь я тебя старше!

М а р ь я. А вы про колечко смеете?

Т а т ь я н а. Так я же тебе и ещё скажу...

М а р ь я. А вы кого 'шишечкой' зовёте?

Т а т ь я н а (села). Я? Ой!..

М а р ь я. Ага! А вы кому пишете - 'сладкий мой Колик'?

Т а т ь я н а (поражена). Ай... Ах он... мерза-авец...

М а р ь я. Что? Вот и прикусите язычок!

Т а т ь я н а. Неужто... он рассказывает? Неужто сам он?

М а р ь я. Не он, так - вы!

Т а т ь я н а (растерянно). Ой, как же это? Разве я рассказала бы? Что вы! Кому мне рассказывать?

М а р ь я. Ну, уж я не знаю!

Т а т ь я н а. Да, может, вы... врёте?

М а р ь я. Вы не писали?

Т а т ь я н а (тихо). А может, вы... сами догадались?

(Марья хохочет. В дверь беспорядочно втискиваются мужчины: Кичкин, подняв руку с прошением вверх; Зобнин, стараясь поймать бумагу; Типунов и Костя тоже хотят этого и - мешают друг другу. За ними испуганная, оробевшая старуха и - таращит глаза Евстигнейка.)

К и ч к и н (задыхаясь). Нет, читай вслух!

З о б н и н. Чудак... да я же прочитаю!

Т и п у н о в. Погоди, Костя...

Старуха (ноет). Ой, голубчики, разорвёте вы...

З о б н и н. Костя - прочитай...

К и ч к и н. Кум - бери...

З о б н и н. Тарасьевна, дура! На кого прошение?

К и ч к и н. Ага-а? На кого-о?

С т а р у х а. По случаю... пропажи, батюшка... зятёк-от мой...

Т и п у н о в. Костя - да ты, давай, вместе прочитаем!

К и ч к и н. Кум - держи!

З о б н и н. Чёрт тебя принёс, старая лошадь...

К о с т я. Да будет вам! Что такое?

С т а р у х а. Батюшки - не порвите!

(Все тесно окружили чтецов. Евстигнейка осторожно пробирается вдоль стены и - никем не замеченный - исчезает в уборной.)

Т и п у н о в (читает). 'Его сиятельству, светлейшему'...

К о с т я. 'Покровителю сирых'... это не надо! 'Имею честь известить...'

З о б н и н. Да вы один который-нибудь...

Т и п у н о в (читает). 'Зять мой, Кирилл Вараксин, вот уже четыре года находится в безвестном отлучении от жены, дочери моей...'

К о с т я (успокоительно). Это пустяки какие-то!

Т и п у н о в (читает). 'И жизни своей, может быть, решился...' Это не касается Мокей Антоныча!

К и ч к и н. До конца - не касается? Верно?

Т и п у н о в. До конца! Тут - о пропаже зятя.

К и ч к и н (ворчит). А может, Мокей прикосновенен и к этой пропаже?

З о б н и н (радостно). Что же ты, старушка, а? Как же ты это, а?

С т а р у х а. Да ведь, батюшка ты мой, дочка теперь не то вдова, не то - замужняя... как это понимать?