разделе убитого быка, потому что Морьянцане был известен своей щедростью при разделе всякой пищи, попадавшей в его руки. Чтобы принудить обвиняемого уплатить штраф, его связали по рукам и по ногам и выставили на солнце, но он продолжал отрицать свою вину. Тогда его мать, убежденная в невиновности своего сына, выступила вперед с мотыгой в руках и, грозя уничтожить всякого, кто осмелился бы помешать ей, развязала веревки, которыми он был связан, и взяла его домой. И Морьянцане не обиделся на этот открытый вызов его власти; он отослал обвиняемого к Секелету в Линьянти.
Когда я был здесь вместе с Секелету, то произошел случай, показывающий, что макололо до сих пор не могли додуматься сами до простого способа наказания преступников, заключающегося в том, чтобы заставить преступника возместить причиненный им ущерб.
В Сешеке пришел один чужеземец для меновой торговли, и один из макалака похитил у него большую часть товара. Когда вор был найден и схвачен, то он признался в краже и сказал, что отдал украденные им вещи одному человеку, который уже скрылся из города. Макололо пришли в ярость от мысли, что из-за такого поступка с чужеземцем пострадает их репутация. Обычное наказание, применяемое ими в таких случаях, заключается в том, что преступника сбрасывают в реку. Но так как это не возместило бы торговцу утраченной им собственности, то они ломали себе голову, как поступить. Дело было передано мне, и я разрешил их затруднение, лично уплатив торговцу за утраченное им, а вору вынес приговор, обязывающий его оплатить эту сумму, работая мотыгой в поле. Этот способ наказания был немедленно введен ими в практику, и теперь ворам всегда выносят приговоры – вырастить такое количество зерна, которые равнялось бы цене украденного. Если женщина баквейнов совершила кражу в огороде другой, то она должна расстаться со своим; ее огород становится собственностью той, которой она причинила ущерб.
В этой части страны у людей не существует общего дня отдыха, за исключением дня, который следует за появлением на небе нового месяца; в этот день люди воздерживаются от работы на полях.
У черных племен, живущих за пределами страны бечуанов, существует любопытный обычай, которого нет у последних. Народы этих племен очень терпеливо выжидают появления нового месяца, и когда после захода солнца они замечают на небе слабые очертания его, то испускают громкий крик: «Куа!» и громкими, пронзительными голосами молятся месяцу. Мои люди, например, кричали в этом случае: «Да будет успешным наше путешествие с белым человеком! Да погибнут наши враги, а дети наке да будут богаты! Пусть у него будет много мяса во время пути!» и т. д.
Несколько оправившись от жестокого приступа лихорадки, все еще продолжавшей мучить меня со времени проезда через Мореми, я приготовился к путешествию вверх по реке, отправив в расположенные впереди нас деревни посыльных для обеспечения нам питания. Мы взяли с собой четыре слоновых бивня, принадлежащих Секелету, чтобы для туземцев стала очевидной разница между ценами на рынке португальцев, до которых мы надеялись доехать, и ценами у белых торговцев на юге. Морьянцане хорошо снабдил нас медом, молоком и мясом.
В этой области только что начались дожди, которые лишь прибили пыль. Пока незаметно было никакого влияния их на количество воды в реке. Несмотря на это, ширина глубокого потока нигде не была меньше 300 ярдов [около 275 м].
Продвижение наше вверх было очень медленным, потому что мы ожидали продовольствия из деревень, расположенных на противоположном берегу. Деревни баньети поставляли нам большое количество ярко- красных стручков, называемых «мосибе». Они растут на большом дереве. Мякоть внутри этих стручков, в которой находятся семена, немного толще красной вафли, и едят именно эту мякоть. Для того чтобы она была вкуснее, к ней нужно добавить меду.
К этим стручкам добавлялось еще большое количество плодов одной разновидности Nux vomica, из которой мы извлекаем сильный яд – стрихнин. Мякоть плода, в которой сидят орешки, является съедобной. Она очень сочная и сладкая, со слегка кисловатым привкусом. Сам плод очень похож на большой желтый апельсин, но кожа его очень твердая, и в ней, так же как и в косточках, содержится много смертельного яда. Эти ядовитые части – очень горького вкуса. Нечаянно проглоченные косточки вызывают сильную боль в желудке, но не причиняют смерти. Чтобы избежать этой неприятной случайности, мякоть высушивают на огне, и тогда она легко освобождается от ядовитых косточек.
Нас снабжали также плодами, называемыми «мобола», которые лучше вышеописанных. У этих плодов довольно большая косточка, а мякоти столько же, сколько у обыкновенного финика; ее сдирают с косточек и сохраняют в мешках, как поступают и с финиками. Мобола – сладкого вкуса, имеет запах земляники, слегка, пожалуй, приторный. Мы везли с собой эти плоды в засушенном виде более 300 миль.
Из всех здешних фруктов самый лучший – «мамошо» (мать утра). Величиной он приблизительно с грецкий орех, и, в противоположность большинству других диких плодов, косточка у него небольшая, не больше, чем у финика. Мясистая часть плода – очень сочная и немного напоминает яблоко, отличаясь от него приятным кисловатым привкусом. Плоды мамошо растут здесь на деревьях, а в пустыне Калахари – на травянистых растениях. Есть несколько других таких же примеров.
По мере того как едешь с юга на север, растения, известные на юге в виде кустов, в более северных местностях принимают вид деревьев; с уменьшением широты постепенно происходит перемена от травянистого растения до кустика, от кустика до куста и от куста до маленьких, а затем и до больших деревьев. Но в отношении мамошо, мобола и ма-ва возникает вопрос, идентичны ли они в форме кустов и в форме деревьев; плоды тех и других близко напоминают друг друга. Вопрос этот возникает потому, что я находил как карликовые растения, так и большие деревья на одной и той же широте; различие существует не только в их величине, но и в том, что они покрываются листьями в разные сезоны.
К описываемому времени берега реки приняли более приятный вид, чем прежде. Хотя еще не выпало достаточно дождя, но многие деревья уже оделись зеленой листвой. Их свежая зелень представляла приятный контраст с темно-зелеными моцоуори или мойела, осыпанными небольшими розовыми сливами величиной с вишню.
Так как воды в реке стало меньше, то быстрины сильно затрудняли наше продвижение. Никогда нельзя допускать, чтобы лодка наскочила бортом на бурную струю; плоскодонный челн может сразу перевернуться, и все, что находится в нем, может погибнуть. Люди замечательно работают веслами и никогда не утрачивают хорошего расположения духа. Без малейшего колебания они прыгают в воду, чтобы челнок не захватило водоворотом или чтобы не разбило о камни. Во многих местах было очень мелко, и для того, чтобы удержать равновесие и не попасть на подводные камни, которые лежали близко к поверхности воды, требовались огромная сила и ловкость. Ближе к середине реки было, конечно, глубже, но лодочники предпочитали держаться ближе к берегу, потому что опасались гиппопотамов.
Река раскинулась здесь более чем на милю [более 1,8 км] в ширину, и вода идет по каменистому дну очень быстро. Очень глубока только средняя полоса реки шириной в 300 ярдов [275 м], и в узких пределах этой средней части идет огромная масса воды, которая, растекаясь в стороны по более обширной поверхности, становится мелкой в быстринах. Имея, однако, в виду, что это было в конце сухого сезона, когда такие реки, как Оранжевая, не содержат в себе и пятой части воды, находящейся в Чобе, нельзя не видеть очевидной разницы между северными и южными реками.
Быстрины создаются подводными камнями, состоящими из темно-коричневого траппа или твердого песчаника, которые расположены поперек течения. В некоторых местах эти породы составляют целые мили каменистого плоского дна с островками, которые сплошь заросли деревьями. В водопадах, которые нанесены на карты, вода падает вниз на 4–6 футов [1,2–1,8 м]; когда гребут к водопаду, то нос челнока идет некоторое время под водой, зачерпывая воду, пока челн не дойдет до самого края водопада. Во время таких подъемов на гребни водопадов мы испортили много бисквитов.
Поверхность этих камней покрыта короткими жесткими водорослями; после спада воды камни обнажаются, и водоросли становятся сухими, ломкими и хрустят под ногами, как будто их ткани содержат в себе каменистое вещество. Камни, вероятно, постепенно разрушаются водорослями, потому что в тех местах, где они находятся выше воды и не могут подвергаться ее действию или влиянию растительности, они покрыты тонким слоем черной глазури.
Плывя вдоль берегов под нависшими над рекой деревьями, мы часто видели хорошеньких горлиц, спокойно сидящих в своих гнездах над шумным потоком. Ибисы устраивают себе жилище на высоком пне. Тому, кто плавал по рекам севернее 20° ю. ш., невозможно забыть громкий и резкий крик ибиса «ца-ца-ца» и пронзительный писк ястреба-рыболова. Когда вы ходите по берегу, то вас все время преследует летающая над вами Charadrius caruncula – вид зуйка-ржанки, самый неприятный сорт «общительного индивидуума».
