съев по сухарю, мы двинулись в путь. Воздух был восхитительно прохладным, и тропа несколько легче, чем накануне. Мы миновали ряд деревень, расположенных в очень живописных местах на горах, и через несколько часов достигли верхней террасы на высоте 3000 футов над уровнем моря. Это плато находится к западу от гор Миландже, и его северо-восточный край спускается к озеру Ширва. Мы были очарованы этой великолепной местностью и с неизменным восхищением смотрели на плодородные равнины, многочисленные холмы и величественные горы. В некоторых ущельях мы видели куманику; множество других цветов, хотя и очень красивых, не могли так напомнить нам нашу молодость и родину, как неказистая, колючая куманика.

У нас ушла неделя на то, чтобы пересечь плоскогорье в северном направлении; потом мы спустились в долину верхней Шире, находящуюся на высоте почти 1200 футов над уровнем моря. Эта долина замечательно плодородна и густо населена. Южная часть плоскогорья довольно плоская, за ней – самая высокая вершина хребта Зомба, Нджонгоне, вдоль северного подножия которой течет прелестная речка.

У оконечности хребта нам пришлось задержаться на несколько дней, так как один из наших людей заболел лихорадкой и слег. Однажды ночью нас вдруг разбудили буйволы, которые пронеслись у самого ложа больного. Мы расположились лагерем у леска на краю болота; однако, несмотря на это неблагоприятное место и плохие условия, наш больной скоро поправился.

Страна племени манганджа прекрасно обеспечена водой. Очень многочисленны прозрачные, прохладные, с быстрым течением речки. Один раз мы видели в течение одного только часа семь красивых ручьев и один источник, – и это в конце сухого времени года! С гор Зомба, 7000 или 8000 футов высоты, стекает красивая речка. Она протекает через зеленую долину и впадает в озеро Ширва. На высоких местах много леса, и по течению различных рек и ручьев растет много деревьев, замечательных по своей высоте и древесине. «Хорош ли этот район для скота?» – спросили мы пастуха из племени макололо с большим опытом в своем деле. «Конечно, – ответил он, – разве вы не видите, сколько здесь травы, которую скот любит и на которой он жиреет». Однако местное население имеет лишь небольшое количество коз и еще меньшее овец. За исключением изредка встречающегося леопарда, здесь нет хищных зверей, которые могли бы тревожить домашних животных. Тонкорунным овцам было бы, несомненно, прекрасно на этих плоскогорьях.

Манганджа живут обычно в деревнях; в каждой из них есть вождь, иногда он правит несколькими соседними деревнями. На население деревень смотрят как на его детей. Все мелкие вожди отдельных частей страны подчиняются некоторым образом верховному вождю, называемому рондо, или рундо. Они должны платить ему ежегодно небольшую дань и отдавать один из клыков каждого убитого слона, он со своей стороны обязан за это помогать им и защищать их в случае нападения врагов. Манкокуэ – верховный вождь южной части плоскогорья, но он – тупица, редко посещает их и не помогает им, как это делал его отец, и поэтому дань ему платят редко. Однако все признают его своим верховным вождем и соглашаются, что нехорошо не платить ему дани, хотя так же нехорошо, что он не помогает им, когда они находятся в затруднительном положении. Верховным вождем части долины верхней Шире является женщина по имени Ньянго; в ее владениях женщины имеют более высокое положение и пользуются большим уважением, чем их сестры в горах.

Вождь горных племен Монгази позвал свою жену, чтобы она взяла подарок, который мы ему преподнесли. Перед тем как взять из рук своего господина подарок, она упала на колени, почтительно сложив руки; то же она проделала после того, как приняла от него подарок. Тяжело было смотреть на отвратительный обычай, который заставлял женщин горных племен падать на колени, когда мы проходили мимо. В стране же Ньянго мы увидели совсем другое. Старшина первой из ее деревень, хотя ему и сказали, что население трех деревень отказалось впустить нас, сказал: «Неважно, они могут переночевать у меня». Потом он попросил разрешить его жене прийти посмотреть на часы, компас и другие редкости. Она пришла вместе с другими женщинами и произвела впечатление скромного и умного человека. Муж всегда советовался с нею, прежде чем заключить какую-либо сделку, и, видимо, считался с ее мнением.

Места для деревень были выбраны здесь разумно и со вкусом: они всегда стоят поблизости от реки, и вокруг них растут тенистые деревья. Во многих случаях эти деревья бывали посажены самим старшиной. Боало, или общественная площадка, находится большею частью на одном из концов деревни; эта площадка бывает обычно в поперечнике 20– 30ярдов, ровная и чистая, под баньяном или другим деревом, распространяющим над нею благодетельную тень. Здесь в течение дня мужчины сидят с различной работой и курят табак или высушенные конопляные стебли и листья; здесь же в чудные, ясные лунные ночи они поют, танцуют и пьют пиво.

Войдя в деревню, мы немедленно отправлялись, как делают все чужестранцы, на боало; обычно для нас там расстилали тростниковые или бамбуковые циновки. Затем наши проводники говорили мужчинам, которые там находились, кто мы, откуда пришли, куда хотим идти и каковы наши цели. Эти сведения, как подобает, передавались вождю, который, если он был умным человеком, приходил немедленно. Если же он был труслив и подозрителен, то не приходил, пока не погадает и пока его воины не успеют собраться из отдаленных поселков. Когда он появляется, все начинают бить в унисон в ладоши; это продолжается до тех пор, пока он не сядет против нас. Его советники занимают места рядом с ним.

Вождь делает одно или два замечания, потом несколько минут молчит. Тогда наши проводники садятся против вождя и его советников; те и другие наклоняются друг к другу и серьезно смотрят друг на друга. Вождь повторяет слово, например «амбуйату» («наш отец» или «владыка») или «мойо» («жизнь»), все хлопают в ладоши. Второму слову хлопают два раза, третьему – еще больше, причем каждый прикасается к земле соединенными руками. Потом все встают и наклоняются вперед с размеренными рукоплесканиями, потом опять садятся, продолжая хлопать – хлоп, хлоп, хлоп, все слабее и слабее, пока не замрут последние хлопки или вождь не положит им конец, сильно хлопнув руками. Они прекрасно соблюдают такт в этой своеобразной придворной церемонии. Наши проводники говорят теперь вождю, часто белыми стихами, все, что они уже сказали его народу, добавляя, возможно, свои собственные подозрения относительно пришельцев. Вождь задает несколько вопросов, потом вступает с нами в беседу через проводников.

Непосредственное общение вождя с главой чужестранцев является необычным. Приблизившись, они часто спрашивают, кто будет нашим представителем, и представитель вождя обращается только к нему. При этом с большой педантичностью соблюдается то, что считается здесь хорошими манерами. Вежливо и по особому церемониалу совершается обмен подарками. Наконец, наши люди, усталые и проголодавшиеся, начинают кричать: «Англичане не покупают рабов, они покупают пищу», – и тогда выносится на продажу мука, кукуруза, домашняя птица, бататы, ямс, бобы и пиво.

Манганджа – трудолюбивый народ. Занимаясь обработкой железа, хлопка и плетением корзин, они также возделывают много земли. Все население деревни выходит работать на поля. Вполне обычная картина, когда все – мужчины, женщины, дети – усердно работают в поле, а рядом под тенистым кустом лежит младенец. Когда нужно расчистить под пашню лесной участок, они поступают точно так, как американские фермеры. Деревья срубаются местными маленькими топорами из вырабатываемого здесь мягкого железа; стволы и ветви сваливаются в кучу и сжигаются, а зола рассыпается по земле. Пни оставляются и продолжают стоять, пока не сгниют; зерно сеется между ними. Когда под пашню расчищается участок, покрытый травой, земледелец собирает и связывает траву в пучки такой толщины, чтобы он мог держать их без особого труда. Затем он окапывает такой пучок заступом, чтобы отделить от корней, и продолжает эту работу до тех пор, пока весь участок не примет вид поля, покрытого маленькими копнами, – как при уборке хлеба. Незадолго до начала дождей эти травяные копны собираются в небольшие кучи, покрываются землей и сжигаются; зола и перегоревшая земля используются для удобрения почвы. Снимаются большие урожаи мапиры, или египетского дурро (Holcus sorghum), проса, бобов и земляных орехов; отводятся также участки под ямс, рис, тыквы, огурцы, кассаву, сладкий картофель,[32] табак и коноплю (Cannabis sativa). Кукуруза растет круглый год. Хлопок возделывается почти в каждой деревне. Мы обнаружили здесь три разновидности хлопка: две привозные и одну местную. Тонье ман-га, или иностранный хлопок, как показывает название, – привозного происхождения; он прекрасного качества, и в Манчестере его считают почти равноценным лучшему новоорлеанскому. Это – многолетнее растение, но его надо пересаживать каждые три года. Этот вид выращивается в значительном количестве в долинах верхней и нижней Шире. Каждая порядочная семья имеет участок, засеянный хлопком; судя по отсутствию сорняков, обрабатывают их очень тщательно.