великолепную багряницу, съ блестящею (на голове) діадимою, окруженнаго многочисленною свитою телохранителей, и какъ у нихъ не было ничего, что бы можно было поднести въ даръ Царю, то одинъ изъ нихъ немедленно почерпнулъ въ пригоршни воды изъ протекавшаго вблизи многоводнаго потока и представилъ въ даръ Самодержцу. Тогда Царь сказалъ: «что это значитъ, сынъ мой?» Земледелецъ смело отвечалъ: «чтo было передо мною, то я и принесъ тебе, почитая за лучшее не скрывать усердія бедностію. Ты, безъ сомненія, не нуждаешься въ нашихъ (дарахъ) и ничего не желаешь отъ насъ, кроме любви и расположенности. Но для насъ сделанное (мною) составляетъ и долгъ и честь; потому что слава весьма часто следуетъ за людьми признательными». Удивленный Царь похвалилъ мудрость земледельца и, благосклонно принявъ его усердіе, щедро заплатилъ ему весьма многими дарами. Итакъ, если и этотъ гордый Властелинъ предпочелъ любовь и усердіе пышнымъ дарамъ: то не темъ ли благосконнее приметъ наше намереніе, не обращая вниманія на нашу силу, она, истинно благая Владычица, матерь единаго благаго Бога, котораго снисхожденіе безпредельно, который предпочелъ две лепты большимъ приношеніямъ? Верно приметъ она приносимую нами ей должную дань и воздастъ намъ несравненно большія блага. Итакъ, поелику говорить намъ совершенно необходимо, чтобы исполнить долгъ свой, то обратимъ теперь къ ней свое слово.

Но какъ возвеличаемъ тебя, Владычице? Съ какими словами обратимся къ тебе? Какими похвалами увенчаемъ твою священную и славную главу, Виновница благъ, подательница сокровищъ, украшеніе человеческаго рода, слава всей природы, потому что чрезъ тебя она сделалась истинно–блаженною, чрезъ тебя она вместила Того, кого прежде не вмещала, и на кого прежде безсильна была поднять взоры, (теперь) смотритъ открытымъ лицемъ. О Слово Божіе! изощри медленно–словесный языкъ нашъ; даруй намъ слово благодатное во отверзеніе устъ нашихъ (Ефес. 6, 19); вдохни въ насъ ту благодать Духа, съ которою рыбари ораторствуютъ, и безграмотные вещаютъ мудрость свыше– человеческую, чтобъ и мы слабо–гласные могли возвестить, хоть не громко, величіе Твоей возлюбленной матери. Она, избранная съ древнихъ временъ, по предопределенному совету и благоволенію Бога и Отца, безболезненно и безстрастно родившаго Тебя вне времени, она родила Тебя — наше очищеніе и спасеніе, оправданіе и искупленіе, Тебя — жизнь отъ жизни, светъ отъ света, Бога истиннаго отъ Бога истиннаго, воплотившагося отъ нея въ последнія времена. Необычайно было ея рождество (?????), превосходило природу и мысль спасительное для міра ея рожденіе (????????), достопамятно и истинно священно и всеславно ея успеніе. Ее предопределилъ Отецъ, ее предвозвестили Пророки Духомъ Святымъ, а освящающая сила Духа осенила ее, очистила, освятила и какъ–бы предоросила. Тогда неописанно вселился въ нее Ты — пределъ и Слово отчее, и воззвалъ наше ничтожное естество на безпредельную высоту твоего непостижимаго Божества. Пріявъ начатки нашего естества изъ пречистыхъ, нескверныхъ и непорочныхъ кровей святой Девы, Ты образовалъ самъ себе плоть, одушевленную душею словесною и разумною, воспринялъ ее на себя и соделался совершеннымъ человекомъ, не переставая быть совершеннымъ Богомъ, и единосущнымъ Отцу Твоему, только по неизреченному благоутробію воспринявшимъ (на себя) нашу немощь. И Ты произшелъ изъ нея единъ Христосъ, единъ Господь, единъ Сынъ, Богъ и вместе человекъ, и притомъ совершенный Богъ и вместе совершенный человекъ, одна сложенная ипостась, изъ двухъ совершенныхъ природъ, Божеской и человеческой, и въ двухъ совершенныхъ природахъ — Божестве и человечестве, не просто Богъ и не просто человекъ, но единъ Сынъ Божій и Богъ воплотившійся, одинъ и тотъ–же вместе и Богъ и человекъ, не подвергшійся сліянію и не потерпевшій разделенія, содержащій въ самомъ себе естественныя свойства двухъ разносущныхъ природъ, соединенныхъ въ одномъ лице несліянно и нераздельно, (именно) сотворенное и несотворенное, смертное и безсмертное, видимое и невидимое, ограниченное и неограниченное, Божественную волю и человеческую волю, божественное действіе, притомъ однако и человеческое действіе, два свободныхъ произвола, какъ Божескій, такъ и человеческій, Божественныя чудеса и человеческія склонности, я разумею естественныя и непорочныя. Всего перваго Адама, каковъ былъ онъ до преступленія, свободнаго отъ греха, тело, душу и умъ, съ ихъ естественными свойствами, воспріялъ Ты, Владыко, по благоутробію милости Твоея, дабы всему мне даровать спасеніе, ибо что не воспріято, то и неисцельно. И такимъ образомъ, ставши посредникомъ между Богомъ и человеками, Ты разрушилъ вражду и привелъ отступниковъ къ Отцу Твоему, заблудшее обратилъ, омраченное просветилъ, обветшавшее возобновилъ, тленное обратилъ въ нетленіе, тварь освободилъ отъ многобожнаго заблужденія, людей соделалъ чадами Божіими, опозоренныхъ явилъ причастниками божественной славы, осужденнаго быть въ преисподней возвелъ превыше всякаго начальства и власти, обреченнаго въ землю обратиться и во аде обитать посадилъ въ самомъ себе на царскомъ престоле. Но кто же былъ служебною палатою, въ которой уготовлялись эти безпредельныя блага, превышающія всякій умъ и понятіе? Не Приснодева ли, родившая Тебя?

Видите, боголюбезные отцы и братія, благодать настоящаго дня! Видите, какъ высока и досточтима та, которую прославляемъ мы ныне! Не страшны ли, не дивны ли тайны ея? Блаженны видящіе, какъ прилично видеть! Блаженны стяжавшіе умственное чувство! Какое блистаніе света озаряетъ настоящую ночь! Какія стражи Ангеловъ охраняютъ и украшаютъ успеніе живоначальной Матери! Какія боговещанія Апостоловъ ублажаютъ погребеніе богопріемнаго тела! Какъ слово Божіе, благоволившее по милосердію своему соделаться ея сыномъ принимаетъ владычними дланями ея священную душу, служа ей, всесвятой и божественной, какъ своей матери! О, благій Законодатель! Не подлежа закону, Онъ исполняетъ Имъ же самимъ данный законъ, потому–что Онъ узаконилъ, чтобъ дети воздавали должное почтеніе родителямъ, сказавъ: чти отца твоего и матерь твою (Исх. 20, 12). И что сказанное нами истинно, это очевидно всякому, кто хотя сколько–нибудь сведущъ въ божественныхъ изреченіяхъ Священнаго Писанія. Ибо если души и всехъ праведныхъ находятся въ руце Божіи, какъ говоритъ божественное Писаніе (Прем. 3, 1), то не темъ ли паче она предала свою душу въ руки Сына и Бога своего? Истинно слово сіе и выше всякаго прекословія! Но разскажемъ, если позволите, кто она, откуда, какъ она дарована въ сію жизнь, она — даръ самый высокій и самый дорогой изъ всехъ даровъ Божіихъ, какой родъ жизни вела на земле и какихъ удостоена таинствъ. Если еллины, воздавая честь отшедшимъ изъ жизни надгробнымъ словомъ, усердно собирали все, что только находили возможнымъ, дабы съ одной стороны совершеннее сделать похвалу прославляемому, а съ другой возбудить въ оставшихся более ревности къ добродетели, — и притомъ, большею частію, вплетали въ свое слово басни и безконечные вымыслы, потому–что восхваляемые ими не имели ничего своего, что заслуживало бы похвалу: то не будемъ ли мы крайне смешны и не подвергнемся ли одинаковому осужденію съ человекомъ, скрывшимъ талантъ свой, если покроемъ глубокимъ молчаніемъ дела самыя истинныя и досточтимыя, — то, что по сущей истине принесло всемъ благословеніе и спасеніе? — Начнемъ же слово свое и постараемся о краткости его, дабы оно не вышло противнымъ слуху, какъ бываетъ противна телу излишняя пища.

Родители ея (Богородицы) были Іоакимъ и Анна. Іоакимъ, какъ некій пастырь овецъ, пасъ, какъ стада, свои помыслы, водя ихъ, куда хотелъ, и будучи самъ пасомъ, подобно овце, Господомъ Богомъ, не имелъ недостатка въ благахъ. Не думайте, чтобъ я называлъ благами то, что для многихъ вожделенно, къ чему всегда обращена мысль сластолюбцевъ, чему и продолжаться не свойственно, и что не можетъ сделать лучшимъ и самаго богатаго владетеля своего, (т. е. чтобъ я называлъ благами) удовольствія настоящей жизни, которыя не могутъ быть прочными, но скоро исчезаютъ и тотчасъ разрушаются. Нетъ, не намъ восхищаться ими, и не таковъ уделъ боящихся Господа. Я разумею те блага, которыя вожделенны и любезны людямъ истинно благоразумнымъ, блага пребывающія во векъ, которыя и Богу пріятны и своимъ стяжателямъ приносятъ зрелые плоды; разумею добродетели, которыя достойно подвизавшимся и посильно для нихъ потрудившимся дадутъ въ свое время, т. е. въ будущемъ веке, плодъ жизни вечныя: ибо трудъ предшествуетъ, а вечное блаженство идетъ въ следъ за нимъ. — Итакъ Іоакимъ постоянно пасъ въ себе свои помыслы, пребывая на месте злачне, т. е. въ размышленіи о божественныхъ изреченіяхъ, наслаждаясь на воде упокоенія (Псал. 22, 2), божественною благодатію, отвлекая ихъ (помыслы) отъ стезей нечистыхъ и водя по путямъ правды. А Анна, — что значитъ благодать, — столько же была связана съ нимъ узами единонравія, какъ и узами брака. Она была украшена всеми благами, но по некоей тайной причине, страдала недугомъ неплодства. Ибо истинная благодать (тогда) также неплодствовала, будучи не въ силахъ приносить плоды въ душахъ человеческихъ; потому–что все уклонились, все до одного сделались негодны; не было ни разумевающаго, ни взыскующаго Бога (Псал. 13, 3). Наконецъ благій Богъ, призревъ на созданіе рукъ своихъ, умилосердясь надъ нимъ и восхотевъ спасти его, разрешаетъ неплодство благодати, т. е. богомудрой Анны, даруя ей дщерь, какой не было