их прямо на палубе. Дядя Али сразу выделил треть экипажу. При виде денег у всех загорелись глаза.

Доля Одноглазого Вахида была больше, чем у остальных, и Абдулла заметил на лицах товарищей недовольство. Но Вахид не обратил на это внимание. Вместо этого он потребовал от предводителя, чтобы тот еще больше увеличил его долю. Тут дядя Али показал себя хитрым дипломатом.

– Я не против, – сказал он. – Но подскажи мне, откуда я должен взять деньги, чтобы увеличить твою долю? Треть мы отдаем властям, иначе у нас не будет поддержки и нас начнут преследовать как преступников. Треть я забираю себе. Но разве я трачу эти деньги только на себя? Да, у меня большой дом. Но я ваш вождь, и если у меня не будет большого дома, то люди не будут уважать ни меня, ни вас. Кроме того, я всегда рад принять у себя любого из вас. Я покупаю оружие, ремонтирую лодки. Ты приходишь, берешь автомат, садишься в лодку, запускаешь мотор и говоришь: «Поехали!» Но чтобы обеспечить все это, я трачу деньги из своей доли. А разве бросил я кого-то из вас в трудную минуту? Когда ты накурился анаши и прострелил ноги Хусейну, кто выкупил тебя у полиции и оплатил лечение Хусейна? А кто заплатил за убитого тобой человека из дружественного нам клана Дарод, чтобы избежать войны с ними? Как видишь, я не могу выделить тебе денег из своей доли. Остаются доли твоих товарищей. Чью из них ты хочешь забрать? Его или его?

Наход Али обвел своих людей испытующим взглядом. Он хотел убедиться, что команда целиком на его стороне. Убедился. Все кивали головами и поглядывали на дерзкого Вахида с осуждением, а кто и с ненавистью.

Дядя выдержал долгую паузу и, когда напряжение достигло максимума, заявил:

– Я думаю, лучше поступить по-другому. Как? Очень просто – отдать им твою долю!

И выстрелил незадачливому нахалу прямо в лоб. Вахид откинулся назад и упал. Остальные выразили криками свое одобрение твердостью Находа и его своеобразным чувством юмора. К тому же Одноглазый Вахид был чужим, он пришел из Могадишо. Он не имел родственников и за него никто не стал бы мстить.

При новом подлете вертолета дядя Али показал американцам труп Вахида и демонстративно сбросил его в воду. Пусть думают, что это кто-то из заложников. В другой раз сговорчивее будут.

Но дядя Али не стал раздавать своим людям долю Вахида. На эти деньги он нанял Белого Гассана – прикрыть отход. Пираты часто оказывали друг другу подобные любезности.

Тот согласился и моментально примчался сам на одной из своих лодок с троими помощниками. Его рейд не принес удачи. Он попытался захватить итальянский круизный лайнер, но израильские охранники открыли по лодкам огонь из пистолетов, и пиратам пришлось убраться ни с чем. Теперь Гассан был не против подзаработать хотя бы по мелочи.

Люди Находа Али погрузили деньги в одну из лодок, расселись по местам и направились в разные стороны, чтобы сбить со следа возможных наблюдателей. Гассан со своей группой ждал, пока они не скроются из вида, и, перед тем как отчалить, открыл дверь в каюту, где держали заложников.

Судя по всему, выпущенный капитан сумел связаться с военными кораблями и сообщить, что пираты ушли, а судно и заложники свободны. Американский вертолет настиг лодку Гассана и с бреющего полета расстрелял всех, кто в ней находился. Сама лодка, пробитая пулями в нескольких местах, тоже вскоре затонула.

Когда дядя Али узнал об этом из сообщений средств массовой информации, то пришел в неописуемую ярость.

– Но ты же сам убил Одноглазого Вахида, – осторожно напомнил ему Абдулла.

– Запомни: я могу убивать, а они нет! – прокричал дядя Али. – Это моя страна! Они забыли девяносто третий год, но я им напомню!

Он выхватил из кармана две блестящие пластины, соединенные цепочкой, и потряс ими в воздухе. Это были идентификационные медальоны американских военнослужащих. На одном медальоне значилось «Гэри Гордон», на другом – «Рэндалл Шугарт». Оба погибли в Могадишо в 1993 году.

В тот день сомалийские партизаны под предводительством генерала Мохаммеда Айдида нанесли поражение хваленым американским спецназовцам. Дядя Али участвовал в этом бою и хранил жетоны убитых американцев в качестве почетного трофея. Его любимым фильмом было «Падение «Черного Ястреба» Ридли Скотта. Кассета с этим фильмом лежала на столе дяди, и он часто ее пересматривал.

Дядя Али пообещал отомстить, и он начал мстить. Вскоре слухи о жестокости Находа Али распространились далеко вокруг и достигли других стран. Он первым начал расстреливать заложников. И если сначала это были только американцы, то позднее он перестал разбирать национальности. Службы безопасности разных стран объявили награду за его голову, но определить, какие лодки принадлежат ему, а какие другим пиратам, не представлялось возможным.

В один из вечеров дядя Али срочно вызвал Абдуллу в свой особняк. Даже машину за ним прислал. Все в деревне были потрясены столь явным проявлением уважения к совсем еще молодому парню.

В особняке слуга проводил Абдуллу в кабинет хозяина. Тот, по обыкновению, лежал на диване, жевал кат и смотрел своего любимого «Черного Ястреба». На экране американцы в панике спасались от атакующих сомалийцев. Увидев племянника, он вскочил и радостно похлопал его по плечу.

– Да ты совсем мужчиной стал! – Дядя огляделся, словно боялся, что их могут подслушивать, и перешел на шепот: – Сейчас здесь, у меня в кабинете, будет важное совещание. Люди, которые сюда придут, очень серьезные и опасные. Я никому не могу доверять. Возьми автомат и встань возле дверей. Если я позову, войди и убей всех. Кроме меня, разумеется.

Дядя Али умел быть остроумным даже в самые серьезные минуты.

Абдулла затаился за приоткрытой дверью. В щель он хорошо видел вошедших к дяде гостей. Двое, мужчина и женщина, были арабами. Звали их Шариф и Барака. Барака, в переводе с арабского – «Белоснежная», Абдулле очень понравилась. Ему бы очень не хотелось ее убивать. Но если придется, ничего не поделаешь…

Весь угол комнаты занимал белый гигант. Он был огромен, с короткими светлыми волосами. Абдуллу заинтересовало его имя – Глок. Оружие, которое он оставил в прихожей по требованию охраны, тоже было фирмы «Глок». Неужели это его фирма? Абдулла подумал, что убить такого, даже безоружного, будет непросто.

Четвертым из гостей был черный, судя по тонким чертам лица – сомалиец или эфиоп. По возрасту он был ровесником дяде Али. Остальные гости выглядели моложе, особенно прекрасная Барака.

Говорил Шариф.

– Мы слышали, уважаемый Али, что американцы сильно тебя обидели. Мы поможем тебе отомстить. Вот этот человек, – араб указал на белого гиганта, – поможет тебе взорвать самый большой танкер.

Дядя Али презрительно усмехнулся:

– Ха! Какой смысл взрывать танкер? Чтобы залить все море нефтью? И никакой прибыли.

Араб возразил:

– Прибыль ты получишь. Миллион долларов. Это мы тебе гарантируем.

Дядя быстро сориентировался.

– Два! Сейчас инфляция, кризис. Слышали такое слово?

Но Шариф быстро охладил его пыл.

– Миллион. Один. Кризис – он и у нас, в Африке, кризис. Тем более что делать тебе ничего не придется. Только подойти поближе к танкеру, доставить аквалангиста и пошуметь. Никакого риска. Все остальное сделает он. – Шариф указал на Глока. – Он взорвет танкер так, что в море не прольется ни одной капли нефти. Зачем уничтожать товар, который можно будет потом продать? Впрочем, если ты не согласен, я найду кого-нибудь другого за полмиллиона.

– Ищи, – беспечно отмахнулся дядя Али.

Абдулла напрягся. Он не умом, но инстинктом почувствовал, что если придется стрелять, то сейчас. Гости поднялись. Дядя Али закряхтел. Абдулла уже готов был, не дожидаясь сигнала, ворваться в комнату и открыть стрельбу. Но тут дядя Али понял, что гости не намерены шутить или торговаться и что он может потерять жирный кусок, который уже практически держит во рту. Он рассмеялся и весело воскликнул:

– А, ладно! Пользуйтесь добротой Находа Али! Для таких хороших людей я готов работать задаром. Я согласен: миллион так миллион!