Она пожала плечами.

— Какова идея! Если бы Италия исчезла, мне бы не пришлось все эти годы учить латынь.

Мелисанда съела немного вареной моркови. Кухарка добавила в нее что-то сладкое, вроде меда. Не забыть бы, похвалить эту маленькую женщину.

— Да, Хорн… Мы говорили об одном знакомом, который живет в Шотландии.

— О!

Вейл уже достаточно выпил, и ему было трудно определить, что выражало его лицо. Любопытство Мелисанды возрастало.

— Как его зовут?

— Сэр Алистэр Манро. Он был приписан к моему полку, но не был солдатом. Его направило правительство изучать животный и растительный мир Америки.

— Правда? Должно быть, интереснейший человек. Вейл нахмурился:

— Только если тебе нравится часами говорить о папоротниках.

Мелисанда отхлебнула вина.

— Мне нравятся папоротники. Вейл еще больше помрачнел.

— Во всяком случае, я собираюсь совершить поездку в веселую старую Шотландию и повидать его.

Наступило молчание, и Мелисанда задумалась над своими остывающими горошком и морковью. Не хочет ли он сбежать от нее? Ей так нравилось жить в его доме и знать, что он рядом. Даже если он отсутствовал большую часть дня или не возвращался до утра, она знала, что он всегда придет. Просто то, что они находились в одном доме, успокаивало ее душу. А теперь она лишится даже этого.

Вейл кашлянул.

— Дело в том, что он живет к северу от Эдинбурга. Это очень далеко. При плохих дорогах и езде в карете поездка займет неделю или более. Придется останавливаться в плохих холодных гостиницах, есть плохую пищу, и можно, кроме того, подвергнуться нападению разбойников — все это делает путешествие ужасным.

Он перевел мрачный взгляд на свою тарелку и усердно потыкал вилкой в свое мясо.

Мелисанда сидела молча, не притрагиваясь к еде, — казалось, у нее сжалось горло. Он собирается навестить человека, которого, по собственному его признанию, не очень любил и не очень хорошо знал. Зачем?

— Но, несмотря на все это, я хотел бы спросить: не пожелаешь ли ты сопровождать меня, возлюбленная жена моя?

Мелисанда была так погружена в свои мысли, что не сразу поняла смысл его слов. Она взглянула на него и увидела, что он пристально смотрит на нее своими сине-зелеными глазами. Она почувствовала благословенное облегчение.

— Когда ты уезжаешь? — спросила она.

— Завтра.

Она изумленно раскрыла глаза:

— Так скоро?

— Мне надо обсудить с Манро нечто очень важное. Это не может ждать. — Он наклонился к ней. — Ты можешь взять Мауса. Конечно, нам надо взять и его поводок и убедиться, что он не испугает лошадей в гостиницах. Но у нас, в самом деле, не будет никаких удобств, и ты можешь очень утомиться, хотя…

— Да.

Он не понял.

— Что?

— Да. — Мелисанда улыбнулась и вернулась к еде. — Я бы хотела поехать с тобой.

— Они уезжают в Шотландию, — объявил лакей Берни, принесший обратно в кухню блюдо с горошком.

Салли Сачлайк чуть не уронила ложку в тарелку супа. В Шотландию? Эту землю болот и пустошей? Говорили, что мужчины там отращивают такие бороды, что и глаз не видно. И всем хорошо известно, что шотландцы не моются.

Миссис Кук явно разделяла это мнение.

— А они только что поженились, — огорчилась она, ставя на поднос заварной лимонный торт. — Какая жалость, право, какая жалость!

Она указала Берни на торт, чтобы, он отнес его, тот взял поднос, но кухарка остановила его:

— А они не сказали, надолго ли уедут?

— Он сказал об этом только миледи. Но ведь это займет недели, не так ли? — Лакей пожал плечами, чуть не уронив поднос. — Даже месяцы. А уезжают они прямо сейчас. Завтра.

Когда Берни вышел из кухни, одна из посудомоек расплакалась.

Салли попыталась сглотнуть, но ее горло сжалось. Ей придется ехать с леди Вейл в Шотландию. Так полагалось камеристкам. Неожиданно ее новое положение, с приятным увеличением жалованья, которое удовлетворило бы любого, уже не казалось таким важным. Салли содрогнулась. Шотландия находилась на краю света.

— Ну, перестаньте, не надо так волноваться, — раздался громкий голос мистера Пинча, сидевшего у камина и, как обычно, курившего свою вечернюю трубку.

Сначала Салли подумала, что он обращается к ней, но он явно смотрел на Битей, посудомойку.

— Шотландия не так уж плоха, — заметил камердинер.

— А вы, значит, были в Шотландии, мистер Пинч? — спросила Салли. Возможно, если он ездил туда, и выжил там, и вернулся, то все уж не так ужасно.

— Нет, — сказал мистер Пинч, разрушая ее надежды. — Но в армии я знал шотландцев, и они совершенно такие же, как и мы, но только вот говор у них смешной.

Салли посмотрела на свой мясной суп, сваренный из костей, оставшихся после жаркого, которое готовила миссис Кук для хозяина и хозяйки. Это был очень хороший суп. Всего лишь несколько минут назад Салли с наслаждением ела его. Но сейчас при виде плавающего сверху жира ее желудок неприятно сжался. Знакомство с шотландцем и поездка в Шотландию — совершенно разные вещи, и Салли даже чуть рассердилась на мистера Пинча за то, что он не понимает разницы. Его шотландцы, вероятно, пообтесались за время службы в армии. А кто знает, как ведут себя шотландцы, так сказать, на родной почве. Может, им нравятся маленькие блондинки из Лондона. Может быть, ее похитят прямо из постели и поступят с ней ужасным образом… или еще хуже.

— А теперь послушайте меня, девушка. — Голос мистера Пинча прозвучал совсем рядом.

Салли подняла голову и увидела, что камердинер сидит за столом напротив нее. Пока она была поглощена своими мыслями, слуги разошлись и вернулись к своей работе. Битей возилась с тазом посуды, которую она мыла. Никто не обращал внимания на камердинера и камеристку, сидевших на дальнем конце стола.

Мистер Пинч пристально смотрел на нее заблестевшими глазами. Салли никогда раньше не замечала этого очаровательного оттенка его зеленых глаз.

Камердинер положил локти на стол, держа в руке длинную белую глиняную трубку.

— В Шотландии нет ничего страшного. Такое же место, как любое другое.

Салли помешала остывавший суп.

— Я никогда в жизни не была дальше Гринвича.

— Не были? А где же вы родились?

— В Севен-Дайалс, — сказала она и посмотрела на него: не презирает ли он ее за то, что она выросла в такой дыре?

Но он лишь кивнул и, затянувшись, выпустил ароматный дым, стараясь, чтобы он не попал ей в глаза.

— И у вас есть семья?

— Только мой отец. — Она сморщила нос и призналась: — По крайней мере, тогда он там жил. Я не видела его несколько лет, так что, может, он теперь живет где-нибудь в другом месте.