Кроме того, под видом монографий и книг перечисляются названия патентов и патентных заявок, при этом в некоторых списках пропускают одну из самых известных и редких книг, написанных им в соавторстве с В.П. Глушко, «Ракеты, их устройство и применение».
Что же касается невиновности А.Г. Костикова в разгроме РНИИ, которая навязывается киевскими горе-специалистами, то пусть они предъявят документы, подтверждающие их фантазии, а не кричат о непорочности этого негодяя и стукача, выдавшего себя с головой во время расследования его злоупотреблений в 1944 г. и признавшегося в развязывании репрессий и неучастии в разработке «катюши», а лишь присвоении себе чужого труда. Но это отдельная тема для разговора. Для начала мною были переданы в Краеведческий музей г. Кировограда копии характеристики (из материалов комиссии, результатами работы которой размахивают киевские горе-специалисты), где написано, что он их посадил; доноса, на основании которого были арестованы И.Т. Клеймёнов, Г.Э. Лангемак и В.П. Глушко, а также письма Костикова о том, как хорошо стало работать в Институте после ареста врагов народа. Думаю, что этих доказательств вины Костикова достаточно, чтобы не считать его никем, кроме виновника разгрома РНИИ.
Я прошелся по основным ошибкам, в том или ином виде встречающихся практически во всех публикациях о Г.Э. Лангемаке. И что же мы видим в результате? Попытки заняться исследованием жизни и деятельности Г.Э. Лангемака превратились из «Лангемакианы» (по типу «Ленинианы», т. е. планомерному и скрупулезному изучению жизни и деятельности государственного деятеля) в «Лангемакиаду» (по типу спартакиады, т. е. в спортивное состязание), смыслом которой стало скорее урвать и пропихнуть в печать, а правда это или нет – авторов это не интересует, главное, скорее напечататься, а потом трясти этим перечнем публикаций на каждом углу и кичиться: «Смотрите, сколько у меня публикаций о Лангемаке! Целых сто! Я первый специалист в стране!..» Но многие авторы забывают, что иногда (если не всегда) одна публикация, основанная на документах, стоит тысячи, не основанных ни на чем.
Если бы это касалось только Г.Э. Лангемака…
В заключение хотелось бы предложить следующий вариант развития событий. Есть я – биограф Г.Э. Лангемака, обладающий архивными документами, исчисляющимися несколькими тысячами листов (по одному только Лангемаку, не говоря уже о Клеймёнове, Петропавловском, Тихомирове и Ильине). Понятно, что возможностей у меня (в связи с тем, что я живу в Москве, близко к основным архивам) больше, и потому я предлагаю план нашего дальнейшего сотрудничества. Написавший статью о Георгии Эриховиче отправляет ее ко мне на проверку (по приведенному в конце статьи адресу), я исправляю все ошибки автора и отсылаю материал обратно. Условия мои следующие, причем они касаются всех, кто пишет или будет писать о Лангемаке, независимо от места их жительства:
1. Статья выходит в исправленном мною виде, без дальнейших изменений.
2. После выхода статьи автор присылает мне два экземпляра газеты или журнала со статьей (ксерокопии исключены). Один из них будет передан семье, второй останется у меня.
3. Авторство остается за вами. Мне нужно, чтобы не было ошибок.
В противном случае, в связи с имеющимися у меня полномочиями семьи, статья, не прошедшая мою проверку, будет считаться незаконной. И любое искажение фактов будет квалифицировано как клевета – со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Уверен, что грамотные статьи пойдут на пользу их авторам, мне же в данном случае достается самый главный бонус: лишний правдивый материал о дорогом мне с детства человеке.
Адрес для высылки работ: 141160, Россия, Московская область, Звездный городок, Почта летчиков-космонавтов России, Глушко А.В.
Надеюсь на вашу мудрость, уважаемые краеведы.Приложения
Прилож ение 1
Протокол допроса Обвиняемого Лангемак Георгия Эриховича
Лангемак Г.Э., 1898 года рождения,
Уроженец г. Старобельска, Харьковской области,
У.С.С.Р., русский, гр-н С.С.С.Р., с 1919 по 1922 год
Состоял в ВПК(б) – исключен за церковный обряд.
До ареста – главный инженер
Научно- Исследовательского
Института № 3 Н.К.П.О.
От «» декабря 1937 года.
Вопрос: – Вы арестованы за принадлежность к антисоветской организации и подрывную работу.
Намерены ли вы давать показания следствию о Вашей антисоветской работе без уличения вас документами и очными ставками с Вашими сообщниками?
Ответ: – Да, намерен. Я признаю, что с 1934 года являлся активным участником антисоветской троцкистской организации и по заданиям этой организации вел вредительскую работу в Научно-Исследовательском Институте № 3 по срыву научно-исследовательских работ по реактивным снарядам, двигателям и т. д., чтобы не допустить в армию новых образцов вооружения, главным образом для авиации.
Вопрос: – При каких обстоятельствах вы установили связь с антисоветской троцкистской организацией?
Ответ: – Организационная связь с антисоветской троцкистской организацией мной была установлена через бывшего начальника Научно-Исследовательского Института № 3 Клеймёнова.
С Клеймёновым я познакомился еще в 1933 году по совместной работе в газодинамической лаборатории в городе Ленинграде, где Клеймёнов был начальником, а я инженером.
С Клеймёновым у нас установились хорошие близкие отношения. Встречаясь с ним в неслужебной обстановке, мы вели откровенные разговоры, в которых я высказывал свои антисоветские взгляды.
После переезда Клеймёнова осенью 1933 года в Москву на должность начальника Реактивного института, а в начале 1934 года и моего переезда в этот же институт, наши отношения с ним еще более окрепли.
Клеймёнов назначил меня своим заместителем. В случае моих промахов в чем- либо он выступал в мою защиту, а я, в свою очередь, защищал его.
Работая уже в Москве, наши встречи с Клеймёновым участились. Клеймёнов, зная мои антисоветские настроения еще по Ленинграду, стал со мной вести откровенные разговоры, в которых прямо высказывался против политики и руководства партии и правительства.
Существо антисоветских разговоров сводилось к тому, что Клеймёнов одобрительно отзывался о троцкистах и высказывал свое согласие с их установками. В этом я его также поддерживал.
В одном из таких разговоров Клеймёнов прямо заявил мне, что изменение политики в стране может быть осуществлено только при переходе власти в руки троцкистов, а это может произойти только при поражении советской власти в предстоящей войне. Тогда же он мне сказал, что кто этого хочет, тот должен вести пораженческую работу, и при этом он мне заявил, что такая работа уже ведется и что в оборонной промышленности она возглавляется Пятаковым.
Сообщив мне об этом, Клеймёнов поставил передо мной вопрос, намерен ли я как антисоветский человек примкнуть к этой группе лиц, на что я и дал ему свое согласие, еще до этого разговора я и Клеймёнов уже занимались обманом правительства, преувеличивая размеры проведенной институтом работы.
Вопрос: – Какие конкретные задачи по антисоветской работе перед вами поставил Клеймёнов?
Ответ: – Указания Клеймёнова мне сводились к тому, чтобы я вел в Н.И.И.-З вредительскую деятельность по срыву и задержке сдачи на вооружение Р.К.К.А. разрабатываемых объектов вооружения путем:
1. Искусственного затягивания лабораторных и помпонных работ по оборонным объектам с тем, чтобы нельзя было дать окончательного заключения об их пригодности для армии.
2. Распыление сил и средств института на множество тем.
3. Затягивание изготовления опытных образцов в производственных мастерских института.
4. Получение новых заданий от Военного Ведомства и выдвижение неосуществимых заданий со стороны института для получения и бесцельной затраты денежных средств.
5. Затягивание составления строительных проектов и смет для срыва строительства.
Наряду с этим Клеймёнов мне предложил для проведения вредительской работы создать группу лиц, на которых бы мы могли опереться в своей работе.
Вопрос: – Вы такую группу создали?
Ответ: – Да, создал.
Вопрос: – Кого вы лично привлекли в Вашу антисоветскую организацию?
Ответ: – В организацию я никого не привлек, однако с целью привлечения в организацию работников института Воднева, Победоносцева, Глухарева, Александрова И.С. и Петрова я вел с ними систематически антисоветские разговоры, направленные на дискредитацию политики советской власти и руководства. Этих работников я восстанавливал, в частности, против партийной организации института, указывая на необходимость организации беспартийных в группу. В результате эти лица хотя и не всегда поддерживали меня, но во всяком случае не выступали против.
Из этой группы лиц мне Клеймёнов рекомендовал привлечь для участия в организации Победоносцева, инженера лаборатории, как наиболее подходящего для вредительской деятельности.
Я сблизился с Победоносцевым при помощи самого же Клеймёнова и назначил его начальником отдела.
Сблизившись с
